Марина Бутовская - О дохлой кошке и живых котятах

– Но это просто дискриминация! – воскликнула Аля.

– Ишь ты, какие слова знаешь! – восхитился отчим. – Но в старые времена это всем казалось вполне справедливым.

С днем рождения!

До нашего времени у многих народов к новорожденным девочкам и мальчикам относятся по-разному: мальчики чаще бывают желанными, и их появление на свет отмечается с большим размахом, тогда как рождение девочки нередко повергает родителей в уныние. Сыновья – продолжатели рода,носители фамилии, надежная опора в старости. И в России, и в Западной Европе они являлись наследниками титула и недвижимости – прежде всего, земли. Так, по русскому законодательству женщина не могла владеть пахотной землей. Только мужчины, достигшие восемнадцати лет, могли получить земельный надел,а когда они вступали в брак, община давала им дополнительный надел. В этих условиях, если у родителей рождались одни девочки, получалось, что количество ртов в семье возрастало, а земли не прибавлялось.Более того, если мужчина, не имеющий сыновей, умирал, его земля переходила не жене и дочерям, а родственникам мужа.

В Афинах при рождении сына счастливые родители украшали двери дома оливковыми ветвями, в Иерусалиме – бегали по улицам, громко восклицая: «У нас родился сын!». А у цыган о рождении ребенка сообщал не сам отец, а родственницы по женской линии – они обходили шатры с ведром воды и брызгали водой на людейи утварь. Хозяева желали ребенку здоровья и счастья и, если это был мальчик, бросали в ведро золотые или серебряные монеты в подарок новорожденному.

Если в семьях китайцев, монголов, бурятов и калмыков все родившиеся сыновья умирали в раннем младенчестве, родители шли на хитрость,и, чтобы обмануть духов, нарекали новорожденного сына женским именем и одевали в женскую одежду.

– А я бы хотела, чтобы у меня было двое детей – мальчик и девочка, – вставила Аля.

– Я думаю, недалеко время, когда ученые смогут это регулировать. Не уверен, что это так уж хорошо, – вздохнул отчим. – Во всем мире множество людей, как в древности, предпочитали бы рожать сыновей. И тогда очень скоро оказалось бы, что не хватает женщин, некому рожать детей… Природа очень мудра, поэтому обычно у людей рождается приблизительно одинаковое количество мальчиков и девочек.

– Я знаю, что будет, если все будут заказывать мальчиков! – засмеялась Аля. – Невеста будет страшно дорого стоить!

– Да, да! И мы с мамой страшно разбогатеем, взяв за тебя огромные деньги! – пошутил отчим.

Аля задумалась. Ей такое предложение не понравилось.

– Нет! Я так не хочу! – рассердилась она. – Я хочу выйти замуж за человека, которого полюблю, а не за того, который сможет меня купить за большие деньги! Как тебе не стыдно такое говорить!

– А-а! Вот оно в чем дело! Значит, ты хочешь жить в таком обществе, где ценность человека зависит не от его пола, а от каких-то других качеств? – спросил отчим.

– Конечно! – воскликнула Аля. – Например, от ума!

– Умница! Ты – современный человек! – похвалил отчим.

– Доброе утро! – В номер вошла Михи. – Я тоже хочу кормить котят!

Через десять минут котята с раздувшимися от молока животами спали в коробке.

Как раз в этот момент пришли родители Михи, и вся компания пошла на завтрак.

Пшенная каша очень понравилась Михи, – такой она не ела ни в Германии, ни в Новой Гвинее. После каши принесли сосиску с макаронами. Михи потянула носом:

– Свинина.

– Ты можешь отличить по запаху свинину от говядины? – удивилась Аля.

– Конечно. В Новой Гвинее женщинам не полагается есть свинину. Ее едят только мужчины. А я вот ем! – улыбнулась Михи.

– Почему? – еще больше удивилась Аля. – Почему женщины не едят свинины?

Михи пожала плечами:

– Не знаю. Запрет. Просто у папуасов считается, что свинина – еда только для мужчин.

Михи откусила сразу пол сосиски.

– Эти традиционные культуры вообще к женщинам несправедливы, – заметила Аля. – Это мне папа сказал. Наверное, просто мужчинам жалко отдавать женщинам вкусную еду. Ну и не надо. – И Аля отодвинула тарелку с сосиской.

– Возьмем с собой. Захочется есть – съедим. – И Михи, завернув сосиску в салфетку, сунула ее в карман. Туда же пошел и хлеб, оставшийся от завтрака. – Михи подмигнула: – Папуасы не оставляют еду!