Николай Наволочкин - Знакомые кота Егора

Неподалеку от берега, на зеленой полянке, она сразу уви­дела зайца Тишку. Он скакал с места на место и лакомился своей любимой заячьей капусткой.

Надо было не спугнуть его и хорошенько расспросить. Ворона опустилась на кочку, потихоньку откашлялась и как можно ласковее произнесла: — Пр-ривет!

Вы, конечно, знаете, что голоса у ворон не самые прият­ные. Как ни старалась ворона говорить помягче и поласковее, заяц все равно, услышав вороний голос, подскочил. Тишка, конечно, тут же дал бы стрека­ча, да ворона его просто пора­зила.

— Как здоровье? — спроси­ла она.

— Здоровье? — даже сел от удивления Тишка. — Чье здо­ровье?

Еле-еле сдержала старая во­рона свой характер. Чуть-чуть не крикнула: «Кошмар-р!» Но ведь надо было узнать, что здесь слу­чилось, и она сказала:

— Твое, разумеется. Я спра­шиваю, как твое здоровье, заяц?

Никто никогда не интересо­вался Тишкиным здоровьем. Собаки на него лаяли, вороны каркали, сороки стрекотали. А тут вдруг та самая ворона, кото­рая его недавно прогнала, спра­шивает…

«Какое же у меня здоро­вье? — подумал Тишка. — Ноги не болят. Уши ветром не наду­ло. Насморка пока нет. Значит, хо­рошее». Так он и сказал вороне.

— Прекрасно, — сделала вид, что обрадовалась, ворона. — Береги себя, заяц, не болей, пожа­луйста.

— Ладно, — пообещал Тишка.

— А теперь, скажи-ка мне, заяц, где этот твой большой, а совсем маленький?

— Ушастик-то? А вон там в кустах, — показал Тишка.

— Что он там делает? — с опаской спросила ворона и при­готовилась в случае чего тут же взлететь.

— Лежит, — вздохнул Тишка. — Он же маленький, а мама у него потерялась.

— Так ты же говорил: «большой».

— Эта он ростом только большой, а на самом деле со­всем маленький, — объяснил Тишка. — Он еще травку щи­пать не умеет… Да ты, тетка ворона, сама посмотри.

— Да уж посмотрю, — сказала ворона и перелетела к тем самым кустам, где притаился кто-то и большой, и ма­ленький.

И там она увидела неуклюжего рыжего лосенка. Был он длинноногий и длинноухий. Недаром Тишка назвал его Уша­стиком. А если бы он встал на свои тонкие ноги, то, конечно, был бы намного выше зайца.

— А ну-ка, заяц, притащи ему капустки! — приказала ворона.

— Я уже давал, а он не ест.

— Неси, неси, ишь какой жадина!

Тишка перепугался и кинулся на полянку. Он принес ка­пустки, положил ее перед горбатым носом лосенка, но тот на нее даже не посмотрел.

«Плохо дело, — подумала ворона. — Однако сейчас я покормлю его чем-нибудь повкусней…» Она перелетела на берег озера, походила там у самой воды, нашла дохлого пескаря и притащила его лосенку. Но и дохлого пескаря Ушастик не стал есть.

«Кошмар, — произнесла про себя ворона, — ишь какой привередливый».

Пескаря она тут же склевала сама и отправилась пеш­ком в заросли тальника. Там ей повезло — она поймала боль­шую пушистую аппетитную гусеницу.

— На, — сказала она лосенку. — Уж если эта отличная гусеница тебе не понравится, тогда я просто не знаю, чем тебя кормить.

Однако и на гусеницу лосенок не обратил никакого вни­мания.

Он еще, наверное, и говорить не умел и только шевелил своими рыжими ушами.

«Пропадет, — решила ворона. — Ему же, дурачку, молока надо, а лосиха потерялась. Не над ней ли кружилась стая, ко­торую я недавно напугала?..»

Эти мысли вороны прервал заяц Тишка.

— Не ест, — сказал он. — Молочка бы ему дать.

— Сама знаю, — рассердилась ворона. — Может быть, ты думаешь, что у меня есть собственная лосиха или корова?

И тут вороне пришла в голову интересная мысль. А точ­нее, это был даже план, как помочь беспомощному лосенку.

Солнце уже опускалось за лес. От озера потянуло прохладой. Ворона нахохлилась, ей захотелось в свое гнездо. Ведь она уже много лет была старой и любила тепло, а не прохладу. Да и план надо было хорошенько обдумать, и зав­тра же утром выполнить. А думается лучше всего дома в своем гнезде.

— Ну, я полетела, — сказала ворона зайцу. — Покеда!

— А как же Ушастик? — забеспокоился Тишка.

— Поможем, — пообещала ворона. — Только и ты прибе­гай к нам на опушку. Завтра чтобы чуть свет был!

На том они и расстались. А скоро и солнышко зака­тилось.

«Дал слово — выполни!» — подумал рано утром воробей. Он вскочил, встряхнулся и выглянул из скворечника.

Перед самым рассветом прошел веселый дождь, и сейчас казалось, что и двор, и поленницу дров, и крылечко кто-то помыл.

У летней кухни бабушка кормила кур. Обычно это делала Галя, но недавно она уехала в лагерь отдыха. Отъезд ее запомнился всему двору. Галя на прощание насыпала кури­цам больше, чем всегда, зерна. Люкс получил миску вкусной похлебки, Черныш — очень хорошую кость. Не забыла Галя и воробья — и ему досталась горстка зерна.