Нина Емельянова - Северин едет по тундре

Евгений Иванович настроил на нужный фокус свой фотоаппарат, дал его Северину и объяснил, как сделать снимок. Надо смотреть на волны порога через стёклышко видоискателя и, когда байдарка будет проплывать порог, нажать вот эту кнопку — спуск затвора.

Северин с гордостью стал на берегу: он впервые держал в руках фотоаппарат. Руки его напряглись, будто это была большая тяжесть. Он ждал.

Вот байдарка, направленная по бурному течению, помчалась среди подводных камней, разрезая носом пену. Он ясно увидел её через стёклышко: на носу байдарки красовались рога оленя, которые Северин недавно нашёл в траве на берегу.

Северин успел в нужный момент щёлкнуть затвором и, взглянув себе под ноги, вздрогнул: на влажной земле видны были следы. Он узнал их — это следы медведя… Невольно он осмотрелся вокруг: зверя нигде не было видно.

Байдарка пристала к берегу ниже порога. Он побежал к ней, взрослым про медведя ничего не сказал: зачем их беспокоить?

Вечером снова натянули палатку, поужинали и после трудного дня уснули как убитые. Утром Евгений Иванович увидел вокруг палатки свежие следы медведя.

— Ребята, вставайте! — крикнул он, схватил ружьё и зарядил его пулями.

— Опя-ать! — сказал Северин.

— Что опять? — спросил Юрий Михайлович. — Разве ты видел их раньше? Где?

Северин не успел ответить: медведь появился из-за палатки. Евгений Иванович выстрелил. Зверь упал было, но в следующее мгновение поднялся на задние лапы и двинулся прямо на Северина.

Но мальчик не растерялся — выхватил из ножен свой охотничий нож и, поднырнув под брюхо медведя, что было силы ударил его ножом в сердце. Прежде чем медведь сделал движение, Северин отскочил в сторону. Всё произошло с такой же быстротой, с какой щёлкает затвор фотоаппарата.

Медведь рухнул.

Только спустя минуту опомнился Евгений Иванович, поражённый смелостью мальчика.

— Теперь я верю, Северин, что ты смелый охотник, — сказал он переводя дыхание. — Ты настоящий мужчина!

Юрий Михайлович отёр пот со лба.

И вот байдарка снова мчится вперёд по кипящей волне. Уже позади пороги и водопад Буродан.

У самого Ледовитого океана Кара разлилась очень широко. В её спокойных здесь водах огненными столбами отражается солнце; по утрам над водным простором поднимается густой туман.

Теперь берега Кары стали низкими, пологими. Но и тут Евгений Иванович продолжал собирать камни с разными отпечатками, и Северин помогал завёртывать их.

— Да, друзья мои, это край будущего. Смотри, Северин: камни, что мы собрали здесь, рассказывают нам о больших богатствах Севера, — говорил Евгений Иванович. — Здесь будут шахты по добыче угля, калийных солей.

Северин слушал внимательно. Он полюбил этих умных, смелых людей и хотел быть таким же, как они.

Байдарка теперь плыла спокойно и ровно, но на её боках было уже четырнадцать заплат.

Если бы не клей… Какой это был клей! О нём Юрий Михайлович даже сложил стихи. Стоило к прорванному месту поднести заплату и приложить её, как в то же мгновение её нельзя было ни сдвинуть, ни отодрать.

— Только «оснащённые» такой техникой, мы могли пройти по бурным водам Кары и остаться живыми! — шутили геологи.

И вот однажды Северин увидел вдали по берегу реки деревянные домики с двускатными крышами. Это показался посёлок Кара. Вдоль берега причалены были лодки, баркасы; сушились растянутые на высоких кольях сети. Здесь жили рыбаки. В Карс находилось также правление оленеводческого колхоза. На ровном, высоком месте был аэродром.

Никто не ждал их на берегу: ведь телеграмму о приезде неоткуда было послать. Путешественники остановились, вытянули байдарку на берег и пошли в посёлок.

Северин не бывал ещё в таких больших посёлках. На коньке крыши одного деревянного дома он увидел шест с красным флагом. Флаг развевался на ветру. Вдоль стены было прибито красное полотнище с лозунгом: «Миру — мир!» Здесь и было правление колхоза.

Поднялись по ступенькам крыльца и вошли в дом.