Олег Осадчий - Восемь розовых динозавров

Отнес Голубя на элеватор.

— Ну, теперь лети да меня помни.

А сам пошел было к лесу, как слышит:

— Бах-ба-бах!

Подумал: «Наверное, бурундуки на охоту вышли». И крикнул:

— Эй, бурундуки!

Вышли из высокой травы два бурундука. Оба с ружьями.

— Чего тебе, Медведь?

— На кого охотитесь?

— На голубей.

— Много ли настреляли?

— Не везет нынче нам. Плохая охота.

— Она у вас всегда плохая. А все потому, что вы толком из ружья стрелять не умеете. Разве так целятся? Левый глаз надо прищурить и на мушку смотреть… Эх, растяпы, дайте-ка покажу, как надо. — Взял Медведь у одного из бурундуков ружье. — Смотрите-ка. — Левый глаз прищурил, дыхание затаил и…

Навел Медведь ружье, прицелился.

— Бах-ба-бах!

Одним выстрелом сразу четырех голубей убил.

— Вот как стрелять надо! — сказал он бурундукам. — Сразу четверых ухлопал. — И протянул им ружье. — Скажите спасибо, я вам услугу оказал — стрелять научил. А почему я вам услугу оказал, как вы думаете?

— Потому что ты добрый, — в один голос ответили бурундуки.

Пошел Медведь дальше. И видит: на лесной тропе волки ставят капканы.

— Эй, волки, на кого капканы ставите?

— На бурундуков, — ответили волки.

— Ха-ха-ха! Разве в этом месте можно ставить капканы на бурундуков?! Здесь они никогда не ходят. Эх, растяпы!.. Капканы надо ставить на дне оврага. Бурундуки всегда с охоты вон тем оврагом возвращаются. Там и ставьте.

— А мы и не знали! Там и поставим.

— Скажите спасибо, я вам услугу оказал — научил, где капканы ставить. А почему я вам услугу оказал, как вы думаете?

— Потому что ты добрый, — в один голос ответили волки.

Прошел по лесу слух, да какой! Заяц клад нашел. Под старым дубом откопал огромный сундук. А там каких только драгоценностей нет! Одних аметистов пуд, да алмазов пуд, да рубинов пуд, золота видимо-невидимо, а серебра — не сосчитать! Так что теперь Заяц самый богатый зверь в лесу. Да что в лесу! Во всем мире никого нет богаче.

Удивился Лев, царь зверей, захотел узнать, как теперь богат Заяц и не сможет ли он помочь звериной казне, которая уже давно опустела. Пошел Лев к попугаям:

— Это вы говорили про клад?

— Мы, — ответили попугаи.

— А вам кто сказал?

— Жираф.

Пошел Лев к Жирафу:

— Слушай, Жираф, говорят, Заяц клад нашел?

— Нашел. Целый мешок золота.

— Ты сам видел?

— Мне Медведь сказал.

Пошел Лев к Медведю:

— Слушай, Медведь, говорят, Заяц клад нашел?

— Нашел. Целый мешок серебра.

— Ты сам видел?

— Мне Волк сказал.

Пошел Лев к Волку.

— Слушай, Волк, говорят, Заяц клад нашел?

— Нашел. Целых десять монет!

— Тебе кто сказал?

— Сам видел, как он их в карман прятал.

Пошел Лев к Зайцу:

— Слушай, Заяц, говорят, ты клад нашел?

— Какой клад? — удивился Заяц. — Вчера шел мимо дуба, монетку с земли поднял. Вот она.

И показал Льву одну копеечку.

Он вырос вблизи пыльной дороги в конце мая и весело посмотрел на мир своим желтым глазком. Над ним тепло и ласково играло Солнце, проносились белые как снег облака и пели жаворонки.

— Какой веселый Одуванчик! — воскликнула низко пролетавшая над ним Перепелка. — И какой красивый!

Одуванчик улыбнулся птичке. Он всегда улыбался всему: солнцу, голубому небу, сусликам, живущим неподалеку, далеким звездам. И ему было радостно и хорошо.

Ночью он увидал полную Луну, когда та выглянула из-за облаков. Луна напоминала Солнце, но свет ее был холоден.

— Чему ты улыбаешься? — спросила она.

— Я улыбаюсь всему на свете, потому что мне хорошо, — ответил Одуванчик.

— На твоем месте я бы не улыбалась. Кто ты такой? Простой одуванчик. А знаешь, что тебя ждет впереди? Нет?.. Пройдет всего полтора месяца, и ты умрешь. И больше не увидишь ни звезд, ни птиц, ни солнца. Я всегда удивляюсь, глядя на землю, как много на ней веселых лиц. Ах, если бы все знали, что их ждет! Я-то ведь знаю, потому что бессмертна. Миллионы лет я смотрю на землю. Помню, на том месте, где ты растешь, когда-то стояли три дуба. Они жили триста лет. Но все-таки пришел их час — они умерли. Все на Земле смертно. Чему же радоваться?

— Неужели правда? — с недоумением произнес Одуванчик. Он задумался. Раньше ему никогда не приходила мысль, что век его так короток.