Алексей Коркищенко - Лошадиные истории

Ах, вот оно что! Как он мог забыть об этом: рейхсмаршал Геринг комплектовал свои конезаводы чистокровными и чистопородными лошадьми со всех стран мира… О, Густав подсказал великолепную мысль!.. Пусть он доставит лошадей Герингу, сделает ему подарок от имени фон Штюца (и своего, разумеется), и тогда при нужде можно обратиться к рейхсмаршалу с просьбой о защите.

Фон Штюц нашел письмо Густава на столе. Тот указал точное расположение племенной конефермы и летнего лагеря в степи. А на цветных фотографиях — лошади на разминке, в забеге, с венками на шее. Вот лучшие представительницы этой породы — Лошадия, Палема, Кулема. Какие красивые, какие грациозные лошади!..

Ну что ж, он «провернет это не очень сложное, но добыточное дельце» незамедлительно. Хорошо, что еще на той неделе, выполняя просьбу зятя, оберст отдал приказ провести аэрофотосъемку в тех местах, где находится племенная конеферма. Надо внимательно рассмотреть снимки.

Он позвал капитана Рихтера и попросил принести данные последней авиаразведки. Тот принес толстую папку фотографий. Фон Штюц торопливо прокидывал их. Это были снимки железнодорожных мостов, станций, степных речек, небольших хуторов. А вот и летний лагерь той самой конефермы, о которой пишет Густав, и на зеленом поле рыжие кобылицы с жеребятами. О, это будет роскошный подарок рейхсмаршалу Герингу! Надо заблаговременно пообещать ему этих лошадей, послать фотографии кобыл и жеребят.

Да-да, «Рыжая стая» — так он назовет эту операцию. Фон Штюц облегченно вздохнул и вышел к притихшим офицерам.

— Господа, я хочу поделиться с вами одной идеей. Мы должны сделать достойный подарок рейхсмаршалу Герингу… в честь двадцатилетнего пребывания его в нацистской партии! — добавил он, вдруг сообразив, что должна же быть какая-то причина рождения подобной идеи.

— Но какой подарок мы ему сделаем, можно узнать, господин оберст? — спросил майор Кроге, помощник фон Штюца.

— Мы подарим ему косяк чистопородных донских кобыл с элитными жеребятами. — Оберст подал ему журнал с фотографией Геринга. — Майор, отсюда узнаете, что на конезаводах рейхсмаршала имеются лошади разных пород, но о буденновской породе тут ничего не говорится. Я думаю, наш подарок придется ему по душе.

— Прекрасная идея, господа! — отозвался Кроге, взяв журнал.

— Я сегодня же сообщу рейхсмаршалу через своего зятя о нашем плане… о нашей операции под кодовым названием «Рыжая стая». Мы должны во что бы то ни стало помешать» русским эвакуировать родоначальниц новой донской породы лошадей. Кроге, соберите самые подробные данные о дислокации русских в этом районе. — Он показал на карте квадраты. — Направьте агента на эту конеферму для уточнения обстановки и фотографирования лошадей.

— Слушаюсь, господин оберст! — круглый, мешковатый и подвыпивший майор Кроге почтительно склонил голову.

За последнюю неделю разродились все кобылицы. Леля с дедом Лукьяном приняли половину приплода, на долю Петьки и его деда досталось столько же. Роды проходили нормально. Только трем молодым кобылицам потребовалась помощь. Дежурили по двое круглосуточно, меняли вахту через каждые четыре часа, следили строго за состоянием конематок.

— Что-то наша Лошадия придерживает, все сроки прошли, — с беспокойством говорил Лукьян Корнеевич. — Смотрел по записям в документах — пора бы.

— Может быть, жеребчика носит? — делала предположение Леля.

— Может, носит, а может, и нет, — отвечал он, думая о чем-то своем.

И вот во время их дежурства на рассвете забеспокоилась Лошадия, затопталась на месте. Дед и внучка готовы были принять жеребенка. У Лошадии начались схватки, она легла на траву. Заволновался дед, заволновалась и внучка.

— Слушай, Леля, ты бы пошла куда-нибудь, — сипло произнес он.

— Ты, Лукашка, не волнуйся. Никуда я не пойду. Думаешь, я не видела, как рожают лошади. Мне все надо знать. Я ветврачом буду, ты это знаешь, жеребят сама принимать буду.

— И конской кумой будешь, — добавил он.

— И кумой, и крестной!

Лошади рожают трудно, с великими муками, как и люди.

Лошадия, натуживаясь, жалобно, коротко взревывала — и это так похоже было на человеческий стон и плач.

Из огромных измученных глаз в темных обводах катились крупные слезы.

— Бедная моя Лошенька! — ласково приговаривала Леля, приближаясь к ней. — Я сейчас помогу тебе, массаж сделаю…

Дед перехватывал ее и опять заталкивал за свою спину, сипло шепча:

— Да не лезь ты к ней! Она сама справится… Ушла бы куда-нибудь…