Алексей Коркищенко: Полосатые чудаки

День стоял солнечный и жаркий. Солнце палило во все свои триллионы киловатт. По крутой тропинке, обливаясь потом, пробирались трое. Передний, рыжий, с фиолетовыми ушами, в конопушках, нес на спине мешок, в котором угадывалось что-то большое и цилиндрическое. У второго, толстого и смуглого, на шее висел смотанный в круг шнур, назначение которого определить было довольно трудно. У третьего, высокого и худого, на поясе болтался огромный, выпукло посвечивающий будильник.

Трое остановились на краю обрыва. Под ними лежало ослепительное море.

— Площадка что надо, — удовлетворенно сказал рыжий и сбросил со спины мешок. Послышался медный звон. — Лучше не найти.

— Занять боевые позиции! — скомандовал рыжий с фиолетовыми облупившимися ушами.

Его спутники тотчас принялись за дело. Из мешка был извлечен старинный, красной меди самовар и установлен на каменной плите. Самовар был без краника, в отверстие, где он помещался, пропустили конец шнура. Все это делалось сосредоточенно, четко и без лишних слов. Чувствовалось, каждый хорошо знает свои обязанности. Шнур, размотали и протянули вниз, к кустам, где и залегли.

Самовар самодовольно вырисовывался на синем небе. Он мирно сверкал начищенными боками и, видно, не подозревал, какая необычная роль ему уготована.

— Вот это да! — восхищенно сказал рыжий с фиолетовыми ушами. — Здорово он похож на фотонную ракету.

— Далеко полетит, — поддакнул худой, разрывая ногтями конец шнура.

— Пороху маловато, еще бы хоть пачку, — выразил сомнение третий.

— Я тебе говорю: далеко полетит! — заводя будильник на бой, с жаром заверил худой. Его глаза блестели, и была в них какая-то неземная отрешенность.

Далее все происходило, как и должно при запуске ракеты в неизведанные космические просторы.

— Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять… — считал рыжий. — Четыре, три, два, один… Ложись!

Шнур уже дымился у самого отверстия.

— Старт! — в магическом шепоте слились три голоса.

Самовар как ни в чем не бывало продолжал сверкать на фоне неба и вовсе не собирался покидать родную землю, где он стольких напоил сладким горячим чаем.

— Старт!!!

Самовар никак не отозвался на этот грозный приказ.

Тогда рыжий, по-видимому «главный конструктор», повернулся к худому, который по своему положению, вероятно, был ниже рангом.

— Что это значит?

— Шнур я сделал по всем правилам. Полная гарантия, — доложил тот.

«Главный конструктор» обратился к толстому:

— Ну?

— Порох высшего качества — охотничий дымный, — и, как бы вымаливая снисхождение, добавил: — Ты же сам знаешь…

В этот миг из самовара ударил сизый дым. Совершенно неторжественно самовар подпрыгнул, как жирный гусь, завалился на бок и, жужжа и бабахая, разбрасывая огонь, с прискоками покатился вниз — туда, где, онемев от ужаса, замерли «конструкторы». Они не успели что-либо предпринять.

— Будьте му… — успел прокричать рыжий предводитель, но конец слова (вероятно, хотел сказать — мужчинами!) покрыл страшный грохот, и весь мыс мгновенно затянуло мутным клубящимся дымом. Где-то в вышине заливисто затрещал будильник.

Камни, сброшенные вниз взрывом, с гулким плеском вошли в воду, и над заливом повисла звонкая зловещая тишина.

— Черт возьми, что здесь происходит! — раздался гневный голос.

В тающем дымном облаке появился обнаженный до пояса широкоплечий человек. Он с болезненной гримасой отряхивался от пыли и песка.

Шагнув, он споткнулся о покореженное днище самовара. Поднял его и тотчас выпустил, потрясая рукой, — медь была страшно раскалена.