Андрей Шманкевич - Боцман знает всё

— Очень давно построили древние греки на берегу Чёрного моря город и назвали его Херсонес. Богатый был город. Находился он в Крыму, около теперешнего Севастополя. И вот стал опускаться берег в море. Опускался да опускался, не сразу, конечно, а постепенно, и оказался город на дне моря. Вот этот город мы теперь отыскали.

— А как же вы его нашли? — спросил самый молодой водолаз.

— А мы знали, что он где-то здесь должен быть. Вот мы плавали на лодке вдоль берега и смотрели в эти трубы.

Учёные показали водолазам две трубы со стёклами в середине. Один конец трубы опускается в воду, а в другой смотрят. На мелком месте видно хорошо, а где глубоко, там ничего не увидишь. Поэтому и к водолазам обратились.

— Ну, вот мы и приехали! — сказал один учёный.

— А я уже почти одет, — ответил молодой водолаз.

Ему хотелось первому попасть в этот необыкновенный город. Ну, его первого и спустили.

Спустился водолаз на дно, смотрит, а никакого города-то и нет. На песчаном дне валяются лишь большие камни, поросшие водорослями да плесенью. По камням крабы боком ползают, плавают меж водорослей рыбки, да неподвижно висят, как потушенные фонари, медузы.

— Товарищи учёные! — закричал водолаз по телефону. — Вы, наверно, ошиблись. Никакого города здесь нет. Одни только камни да крабы!

— А вы что думали, что там все дома стоят целенькие и улицы подметены? Вы осмотрите-ка эти камни. Они не простые.

И верно. Счистил водолаз водоросли с одного камня, а это, оказывается, кусок круглой колонны.

— Верно! Колонна! Прямо такая, как у нас в Москве, в Большом театре! — кричал с восторгом водолаз.

— Идите в глубину, там кое-что поинтереснее найдёте! — посоветовали ему учёные.

Парень набрал на руку побольше шланга и сигнального каната и пошёл в глубину. Баркас поверху двинулся за ним.

Водолаз шёл по песчаной полосе, а по бокам её были навалены камни. Это, вероятно, была улица. Прошёл немного водолаз и наткнулся на вторую полосу. Она шла поперёк первой.

— На какую-то площадь вышел. Не знаю, как называется. И спросить не у кого, — рассказывал водолаз по телефону.

— Это, наверно. Храмовая площадь. Осмотрите её получше, — просили учёные.

В зелёном полумраке воды водолаз действительно заметил впереди очень большую кучу камней. Он подошёл к ним. Хотя всё поросло водорослями, ясно была видна широкая лестница из пяти ступенек. Водолаз поднялся по лестнице и вошел в разваленный храм. Груды камней лежали правильным четырёхугольником. Посредине возвышался большой плоский камень. Водолаз подошёл к нему. Морской бычок с широкой головой отлепился от камня и поплыл навстречу водолазу. «Гостей встречает», — думал водолаз и протянул бычку руку. Бычок повернулся и медленно поплыл к камню. Водолаз обошёл весь четырёхугольник, счищая с камней водоросли и плесень. Около алтаря нашёл водолаз небольшую статуэтку и очки в роговой оправе. Водолаз подумал: «Вот старики обрадуются!»

Учёные действительно очень обрадовались статуэтке, хотя она и была с отбитой головой и без руки. А насчёт очков один из учёных сказал водолазу:

— За очки большое спасибо! Только это не греческие очки. Греки очков не носили. А это мои очки. Я же их прошлый год обронил, когда мы город искали, — и тут же надел очки на нос.

Про медведей много существует всяких былей и небылиц. Знаю и я одну историю, мне её рассказал старичок — таёжник один. А так как человек он уже в летах, то, мне кажется, едва ли бы он стал небылицами заниматься. Но и за правдивость я ручаться не стану. Лучше я вам историю с медведем расскажу так, как мне сам старичок передавал.

Так вот, жил этот старичок в одной сибирской деревушке. Глухая деревушка, до ближайшего городка семь дней пути, всё лесом-тайгою. Называлась деревенька Ивановкой, а деда звали Иваном.

Понадобилось деду Ивану сменить один венец своей избы, попросил он разрешения у председателя колхоза, взял топор и пошёл в тайгу. Далеко ходить не надо было: кругом деревья одно другого краше. Выбрал он подходящую лиственницу и давай топориком помахивать. Дело привычное, хоть и толста была та лиственница, однако и она скоро крякнула и повалилась на снег.

Отдохнул дед, выкурил трубочку и решил сучья рубить. Как и положено для такого дела, сбросил он рукавички, поплевал на ладоши и только хотел за топор взяться, как кто-то его сзади, вроде как по-приятельски, по плечу хлопнул. Обернулся дед — и чуть замертво не повалился: стоит перед ним медведь на задних лапах, ростом с доброго мужика. Стоит на задних, а передние в сторону развёл, вроде и на самом деле старого приятеля встретил, обнять хочет. У деда ноги одеревенели, волосы под шапчонкой петушком поднялись, бородёнка затряслась, как сорочий хвост. «Пропал», — думает.