Андрей Шманкевич - Боцман знает всё

— Вы лучше вот что сделайте — протяните осторожно руку и достаньте из карманчика рюкзака печенье.

— Чудесно! — обрадовался Валентин. — Печенье почему-то все собаки обожают. Не скупитесь! Я бы на вашем месте отдал ему всю пачку.

Я чуть не выругал Валентина: как же, стал бы я скупиться в такой момент, когда от этого зависит, может быть, не только судьба наших штанов. Всё же я поступил благоразумно — я не бросил собаке всю пачку целиком, прямо в обёртке, а разорвал пачку и осторожно кинул сначала одно печенье. Судя по хрусту, наша дань была принята.

— Взял! — прошептал я.

— Отлично! — пришёл в восторг Валентин. — А теперь покормите её с рук, а потом погладьте и почешите у неё за ухом. Собаки это очень любят.

— Слушай, Валя! А почему бы вам это не проделать самому? Вы так хорошо знаете собачьи повадки, вам и карты в руки…

— Так ведь я же ничего не вижу. И потом, у меня нет печенья. У меня только тресковая печень.

Пока мы торговались, собака с неизвестными намерениями на уме слопала всё печенье и опять принялась хлестать меня хвостом по ногам. Что надо было делать, я не знал. Может быть, мы так и простояли бы до рассвета, да, видно, псу это надоело, и он… потёрся мордой о мою руку.

— Ласкается! — сообщил я Валентину радостную весть. — Об руку трётся.

— Почешите за ухом. Обязательно почешите, и вы сразу станете друзьями, — прошептал Валентин.

— Валя! А почему вы так настойчиво сами избегаете этой дружбы?

Поблагодарив меня за угощение, пёс подал негромко голос, прошёл мимо меня, мимо Валентина и скрылся. Минуту спустя мы снова услышали его голос откуда-то снизу.

— Похоже, что он нас зовёт, — сказал Валентин.

— Может быть, — промычал я в ответ. — Вам виднее, вы всё про собак знаете. Вы — ихтиолог!

При свете спички мы обнаружили в стене акации что-то вроде арки и за ней ступеньки, уходящие вниз.

— Идите за мной! — сказал я студенту. — Постарайтесь не свалиться при этом мне на голову. Там внизу что-то белеет.

Мы спускались по ступенькам и очутились у дверей довольно большого дома. Рядом с дверью блестели стёкла окна. Я решительно постучал в окно. Стоило мне только опустить руку, как пёс снова потёрся об неё мордой. Я окончательно расхрабрился и последовал совету Валентина — почесал у пса за ухом.

В доме зажёгся свет, послышался лязг запора, и дверь отворилась. На пороге показался заспанный начальник шлюза. Мы сказали, кто мы, зачем прибыли, показали командировочные удостоверения. Через полчаса мы уже были устроены в комнате для приезжих. Джек вёл себя как радушный хозяин, не отходя от нас ни на шаг. Я рассмеялся и рассказал начальнику о наших страхах.

— Просто удивительно, что он, такой громадный и довольно свирепый на вид, даже не поворчал на нас. Видно, у него характер мягкий…

Начальник усмехнулся:

— Тут не в характере дело. Вы думаете, что он всякого так встречает? Ничего подобного. Есть у нас монтёр, живёт в станице, так он заранее предупреждает о своём приходе, чтобы мы заперли Джека. Он года три тому назад замахнулся на него палкой… Да и других из станицы, незнакомых, он ни за что не подпустит ни к дому, ни к шлюзу. Сторожа нам не надо.

— Однако нас подпустил! Откуда он знает, что мы не станичные?

— Знает… Он даже больше знает — знает, что у вас в кармане лежат командировочные удостоверения. Ему же от вашего брата, командированных, всегда что-нибудь перепадает. Так что он с умом пёс. Да вот поживёте — увидите. А теперь на покой. Пошли, Джек!

По старой рыбацкой привычке я проснулся до восхода. Валентин спал сном младенца. Прихватив мыло и полотенце, я отправился на ерик. Едва переступив порог, услышал нетерпеливое повизгивание Джека. Он сидел на дамбе у ствола вербы, насторожённо смотрел куда-то вверх, в гущу листвы, бил хвостом по земле и возбуждённо повизгивал.

— Джек! Джек! — позвал я.

Пёс обернулся, трижды отрывисто пролаял и снова уставился в крону. Я подошёл к нему, хотел погладить, как накануне, но на этот раз Джек был совсем не расположен к нежностям: он покосился на меня и беззвучно показал клыки. Однако он тут же забыл про меня и снова стал всматриваться в крону дерева.

— Что ты нашёл там интересного? — спросил я и сам стал рассматривать листву.

Но сколько ни напрягал зрение, ничего не увидел. Джек снова трижды пролаял.

— Всё-таки ты пёс со странностями, — продолжал я. — Наверно, птичка там какая-нибудь спряталась?