Анатолий Мошковский - Синева до самого солнца, или Повесть о том, что случилось с Васей Соломкиным у давно потухшего вулкана

— А когда надо идти?

— Самое лучшее завтра, но не рано утром…

Вася шёл по аллее.

После того что случилось с ним позавчера, он стал недоверчив и осторожен. Убежав в тот день от мамы с Ирой, он забился в кусты. Ну как он вёл себя? Как самый избалованный — разве Алька не прав? — ребёнок. Не мог сразу догадаться, что Иру совсем не волнуют все эти военные игры? Она ведь не мальчишка! По дороге домой в тёмной аллее парка Герка, местный, Макаркин дружок, отобрал у него компас: попросил на минуту посмотреть, покрутил в руках, спрятал в карман и улизнул.

Вася шёл, оглядываясь и прислушиваясь к каждому шороху. Вдруг за кустами послышался смех Иры и другой радостный голос, тоже девчоночий и тоже знакомый Васе. Прячась в кустах сирени и боярышника, он двинулся на голоса.

На площадке возле двухэтажного корпуса, где жил Алька с семейством, Ира с Таей играли в бадминтон.

Девчонки так громко дурачились, бегали и прыгали, будто во всём соревновались: и кто громче взвизгнет, и кто выше подпрыгнет, и ловчей изогнётся, дотягиваясь ракеткой до трудно пущенного волана. Тая, за столом такая замкнутая и недобрая, сейчас была неузнаваема, длинные чёрные косы её так и метались в воздухе.

Короткие юбки девчонок взлетали, плескались и крутились вокруг ног, под тонкими кофточками так легко ходили их лопатки, руки работали с такой ловкостью, что можно было позавидовать. И Вася завидовал. Ему бы так играть в бадминтон! «А что если позвать девчонок в тир? — неожиданно подумал Вася. — Там ведь тоже нужна ловкость! Ну, и конечно, острота глаза». Уж там он должен не теряться, а показать высший класс стрельбы! Чтобы увидели, как бешено вращаются поражённые его метким, беспощадным огнём мишени… Почему бы не научить Иру метко стрелять по этим мишеням? Вот будет радости, когда станет попадать! И не выгонишь из тира!

Сзади громко хрустнула веточка. Вася вздрогнул и хотел обернуться, но не успел. Чья-то сильная, липкая рука плотно закрыла ему глаза, вторая — обхватила сзади, и эти руки потащили его в чащу. Вася стал изо всех сил упираться, но ничего не мог поделать: кто-то тащил его, не отпуская руки с глаз.

— Подглядываешь? Втюрился? — прозвучал знакомый голос, и руки отпустили Васю. Он вскочил на ноги и увидел перед собой ухмыляющегося Макарку.

— Ты чего хватаешь меня? Вот как стукну сейчас!

— А не подглядывай за девками! — Макарка счастливо блеснул зелёными глазами.

— А я и не подглядываю! — густо покраснел Вася. — Мы играем…

— Они играют, а ты подглядываешь! Пороху не хватает подойти?

Вася ещё больше смутился.

— Какого там пороху? Чего болтаешь зря?

— Сам знаешь, не притворяйся… Я тебя насквозь вижу.

— Ничего ты не видишь. Смотришь, куда не надо…

— А твой папка и дома так работает? — с усмешкой спросил Макарка. — Только что пробегал мимо — постукивает себе пальцами по чёрным кнопочкам.

— Ну так работает, а что?

— Весёленькая работёнка! И ещё деньги за это платят? Я бы задарма постукивал да ещё приплачивал — занятное дельце… И много он так выстукивает за день? — Вася вспомнил, что Алька задавал ему тот же вопрос, и Вася вдруг разозлился и выпалил:

— Много! Пятьсот в месяц! Шестьсот! А то и больше!

— Я так и знал, — уронил Макарка. — Чистенькая работка! Ему бы покорчевать старый виноградник, камни погрузить на самосвал, баранку на солнышке покрутить. Сто потов спустил бы — узнал бы вкус нашенских денег. Все вы такие…

— Тёмный ты человек, Макар! — не вытерпел Вася. — Тебя бы…

— Ну я пошёл, некогда мне с тобой, — перебил его Макарка. — Дела.

— И у меня дела. Проваливай.

Родителей дома не было. Вася на всякий случай, чтобы снова не встретиться с Макаркой, немного посидел на террасе и пошёл в тир. Тир вдруг стал для Васи самым главным!

В тире тётя Паша взяла у Васи смятый, замусоленный рубль.

— На сколько выстрелов?

— На всё! — Вася осмотрел военную технику, зверей и птиц, прикреплённых к стенке.

— Зачем сразу? Может, по частям будешь стрелять? — стала советовать тётя Паша.

Вася взял копейку сдачи и подгрёб к себе кучку пулек. Никогда ещё не покупал он за один раз столько боеприпасов!

Он не торопился. Он выбрал из лежащих на прилавке пяти ружей среднее, привычно переломил — ружьё переламывалось туго, — аккуратно вложил в дырочку в стволе пульку, предварительно взяв её в рот и послюнив — опытные стрелки говорят — помогает, снова с чётким маслянистым щёлком распрямил ружьё. Вскинул. Упёр для первого выстрела локоть в прилавок и стал целиться в кружок мишени над хвостом гуся — бело-синего, с красным клювом.