Амели Фрид: А дедушка в костюме?

Вдруг гнев прошёл, и Бруно стало грустно. Так грустно, что он первый раз со смерти дедушки заплакал.

Бруно дёрнул за рукав папу, который сидел и заполнял какие-то бумаги.

«А я когда умру?»

Папа обернулся и посмотрел ему в глаза.

«Этого я не знаю, Бруно. Никто не знает, когда он умрёт».

«Но я хочу знать».

«Было бы плохо, если бы мы это знали. А ты знаешь, что говорят индейцы?»

Бруно помотал головой и широко раскрыл глаза. Ему было безумно интересно, что делали и что говорили индейцы.

«Живи каждый день так, будто это твой последний день».

Бруно не совсем ясно понял, что имелось в виду, но эти слова ему понравились.

«Сколько душ помещается на небесах?» — спросил он в другой раз.

«Не волнуйся, — ответил папа, — твоя ещё поместится».

«А что будет, когда небеса переполнятся?»

Отец на какой-то момент задумался.

«Некоторые считают, что души возвращаются на землю в новые тела».

«А ты тоже в это веришь?»

Отец пожал плечами: «Не знаю».

Казалось, что после смерти дедушки время в какой-то момент замерло. Только через несколько недель после похорон Бруно почувствовал, что оно вновь пошло как обычно. Всё было как прежде. Папа с мамой работали в поле, Ксавер каждый день ездил в школу, а по субботам на футбол. Жизнь Бруно тоже потекла как прежде. Он поливал грядку с укропом и петрушкой, помогал чистить хлев от навоза, а по утрам собирал в курятнике яйца. Поначалу, что бы он ни делал, Бруно чувствовал глухую боль в груди. Как будто у него маленькая дырка в груди под свитером. Но постепенно она затягивалась. Каждый вечер Бруно смотрел на фотографию дедушки и разговаривал с ним. «Я тебя не забуду», — обещал он дедушке. И казалось, что тот улыбается ему.

Иногда Бруно навещал дедушку на кладбище. Он брал с собой лейку, из которой обычно лил воду на свою грядку, и поливал цветы на могиле. Он вырывал засохшие стебли и убирал нап адавшие с каштана листья. Затем он садился у могилки и рассказывал дедушке обо всём, что произошло за последнее время. Иногда ему казалось, что он слышит дедушкин голос. Но это был только шелест ветвей на ветру.

Вначале Бруно часто ходил на кладбище, а потом всё реже и реже. Пока папа однажды не сказал: «Ровно год назад умер дедушка», — и Бруно почувствовал, что боль из груди ушла. Он уже не сердился. Только грустил немного. Когда он думал о дедушке, тот выглядел как на фотографии — улыбающимся и счастливым. И Бруно подумал, что если дедушка там, где он сейчас, счастлив, то и он, Бруно, тоже может быть вновь немножечко счастливым.

Живот у тёти Мицци рос и становился всё круглее. Бруно почти не обращал внимания, но другие об этом говорили днём за обедом или вечером у печки. Однажды Ксавер ворвался в комнату Бруно и сообщил: «У Мицци родился ребёнок!»

Несколькими днями позже в гости пришла Мицци, и на руках у неё лежал какой-то свёрток. Бруно увидел только две крохотные ножки в беленьких носочках, которые выглядывали оттуда. Он вытянулся и встал на цыпочки. Кто-то поднял Бруно, и он смог разглядеть ребёнка. У младенца было сморщенное красное личико, и он сердито махал в воздухе маленькими кулачками.

«А может, это дедушка к нам вернулся», — тихо сказала мама и задумчиво посмотрела на малыша.

Бруно удивился и всмотрелся в личико ребёнка. Нет, совсем не похож был этот младенец на дедушку. Дедушка был намного больше. И кроме того, на дедушке были его костюм и чёрные ботинки.

Перед вами «странная» книжка. В ней рассказывается о том, о чём с детьми не принято говорить, — о смерти. О том, как Бруно, мальчик примерно пяти лет, переживает смерть дедушки. Сначала это зрительные впечатления, которые по неясным для малыша причинам вызывают тревогу. Потом — мучительные вопросы, на которые он пытается найти ответ, но его детское мировосприятие не позволяет принять объяснения взрослых. Тревогу сменяет другое чувство: мальчик скучает по любимому человеку и даже сердится, что тот оставил его в такой «неподходящий» момент. И, наконец, примирение с жизнью, в которой дедушки больше нет, но есть его образ и тёплые воспоминания о нём.