Брайан Джеймс - Грязный лгун

Я поднимаюсь вслед за ней, беру сумку, пока она отряхивает свой свитер от пыли, спрашивая меня, не грязная ли спина. Я говорю, что нет.

Мы идем в двух шагах друг от друга.

Мы оба смотрим себе под ноги и дружно поднимаем глаза, чтобы посмотреть на пролетающую над нами птицу.

— Меня зовут Бенджи, — тихо произношу я, когда мы подходим к спортзалу.

— Хм?

— Меня зовут Бенджи.

— Я знаю, — говорит она и уходит вперед на несколько шагов.

Дверъ в спортзал открыта, люди ходят туда-сюда, раскладывая маты, расставляя разные спортивные снаряды — бревно, брусья, коня. Тальк, отряхиваемый с их рук, клубится, как пыльная буря.

— Ты завтра меня проводишь? — спрашивает она, но, не дождавшись ответа, вбегает в зал. Потом оборачивается, видит, как я киваю, и улыбается, отчего веснушки исчезают с ее шек.

Я жду, пока она войдет в раздевалку, смотрю, как закрывается за ней дверь и она исчезает. Потом отхожу от школы — я иду в лес, но я не пойду к Сину и Кейту, не сегодня. Я просто срежу путь к дому отца, где буду ждать завтрашнего дня.

За окном разбушевалась гроза, и это разбудило мою маленькую сестру. Я слышу, как она визжит после каждого раската грома, и пытаюсь понять, что же именно меня разбудило — сама гроза или взвизгивания Поли.

И то и другое не дает мне уснуть и не дает догнать меня псам, которые гонятся за мной во сне.

Собаки исчезают, Как только мои глаза привыкают к темноте.

Мой сон — как рисунки в старой пожелтевшей газете: темнота, окутывающая их, — лишь черные чернила.

Во сне я бегаю как кролик — быстро, на четырех лапах, пробираясь через высокую густую траву. Я бегу, словно плыву.

Во сне я всегда остаюсь собой, и тем не менее я — бурый кролик. Я пахну кроликом, поэтому Меня и преследуют собаки.

Внезапная вспышка молнии разрывает темноту комнаты, брызгая в глаза ярким белым светом.

Я отсчитываю паузы между молнией и громом, как меня учила бабушка, когда я был маленьким. Я чувствую, что сейчас что-то случится.

Тысяча — раз.

Тысяча — два.

Тысяча.

— Мама!

Троза ближе, чем в прошлый раз, и Поли тоже кричит громче.

Я слышу шлепанье ее босых ног, когда она бежит по коридору — так же, как я бегу во сне.

Она открывает и закрывает дверь в комнату отца, когда молния оставляет свой огненный след на небе.

Дождь усилился после грозы; миллионы осколков туч каплями оседают на окне, за которым я вижу деревья с раскачивающимися ветвями, в то время как их корни крепко вцепляются в землю. Мне интересно, почему они никогда не отпускают себя, никогда не дают ненастью подхватить себя, чтобы расправить ветви высоко над землей.

Я бы сделал это.

Я бы позволил стихии подхватить меня, как я всегда позволяю псам поймать меня до того как проснусь. У них злой оскал, огненная грива, они оставляют на земле огненный след, когда гонятся за мной.

Я всегда стою на траве, когда они настигают меня, и меня всегда удивляет, что земля вокруг такая ровная — поле простирается до самого горизонта, и ничто не нарушает эту гладь. Меня всегда удивляет, как быстро псы приближаются ко мне, ведь поначалу кажется, что они далеко и бегут медленно.

Я пускаюсь бежать слишком поздно, когда они уже близко — я ощущаю спиной их горячее дыхание и слышу их рычание, похожее на раскаты грома в небе.

Я пытаюсь вилять, кидаюсь то вправо, то влево, комки грязи летят из-под моих лап; отталкиваясь задними лапами, я лечу подобно стреле, пущенной из туго натянутого лука, но это едва спасает меня от их зубов.

Мне некуда деться по пути, нет ни норок, куда можно спрятаться, ни деревьев, на которые можно залезть, и я чувствую, что силы мои ослабевают и они вот-вот настигнут меня.

Не то чтобы я позволяю им себя поймать. Просто я останавливаюсь, добежав до реки, которая делит мир пополам. Она не очень широкая, и я могу ее перепрыгнуть или переплыть, но вид других крольчат, утонувших в ней, вселяет в меня ужас, и я больше не в состоянии бежать.

Я чувствую запах гари — это земля превращается в пепел там, где псы оставляют свой след. Сухая трава воспламеняется от искр, разлетающихся от них, и небо пылает оранжевым маревом, как при атомном взрыве, а облака превращаются в пар, словно вспыхнувший бензин.

Я чувствую, когда они меня настигают. Мне не нужно оборачиваться: их кровожадные морды отчетливо отражаются в выпученных глазах тех крольчат, чьи трупики плывут вниз по течению.