Брайан Джеймс - Грязный лгун

— Я надеюсь, ты знаешь, что это МОЕ ЛЮБИМОЕ ШОУ! — заявляет она, а мачеха только улыбается в ответ и говорит, что завтра его снова покажут. — Все равно это нечестно, — отвечает Поли, топает ножкой и с обиженным видом идет к столу.

Собака теперь подходит к ней, кладет свою морду ей на колени. Она отталкивает пса, и отец смотрит на нее.

— Прекрати, — говорит он ей.

Поли хмурится, убирает волосы с лица, но больше не капризничает, сидит прямо и пальцем показывает на те хлопья, которые она хочет.

Я стараюсь как можно скорее разделаться с завтраком, планируя побег, в надежде, что успею уйти раньше, чем меня заметят и начнут задавать вопросы.

— Так, Бенджи… — говорит отец.

Слишком поздно.

Я сунул в рот побольше хлопьев, понимая, что все, началось — по его лицу ясно, что у него что-то на уме, явно он что-то затевает.

— Да?

— Ты сегодня… гм… идешь на тренировку?

Я ненавижу эту его манеру говорить так, будто я должен понимать, что конкретно он имеет в виду, словно он не взял это только что из головы.

— На какую? — интересуюсь я.

— Разве сегодня нет тренировки по бейсболу? Мне показалось, что я видел это в школьном расписании.

Зачем он об этом спрашивает? Мне все равно, сегодня она, или завтра, или никогда.

Я пожимаю плечами, демонстрируя свое отношение к этому, а он говорит, что абсолютно уверен, что тренировка будет сегодня.

— И что? — Я не хочу быть грубым, но по его взгляду понятно, что это так, что я встал в позу.

— Пап, в последний раз я играл в бейсбол, когда мне было восемь.

К тому же я никогда его не любил.

Меня тошнит от него.

Раз в три года я бью по мячу.

Я его ненавижу.

Я ненавижу его так же, как он его любит, но больше всего я терпеть не могу, когда он мне повторяет, что все игроки важны — даже те, кого тошнит.

— Ты не поймешь, пока не попробуешь, — говорит он и смотрит в газету.

Мне хочется спросить его, не спятил ли он, неужели он не помнит, как я раньше плакал перед тренировкой, как умолял его оставить меня дома, как сильно он злился на меня, как читал мне нотации на тему работы в команде.

— Нет. Я уже все понял. Я его ненавижу, — отвечаю я, потому что мне уже не восемь лет и я не собираюсь сидеть и выслушивать, как он пытается навязать то, что мне абсолютно не по душе.

Его кулак с силой бьет по столу.

Вилки, ложки, тарелки подпрыгивают, и Поли выглядит испуганной, потому что молоко выплеснулось из ее тарелки и попало на ее ночную рубашку.

— Черт возьми! Я не собираюсь спокойно смотреть, как ты и этот Син постоянно бездельничаете и валяете дурака!

Я чувствую, как во мне закипает гнев, как мой внутренний голос становится все громче и громче, словно нарастающий раскат грома, и я уже готов взорваться, когда вмешивается Дженет. Она тянет ко мне руку, жестом просит меня успокоиться, жестом просит успокоиться его, бросая на него взгляд, говорящий, что он перегнул палку, и параллельно промокая салфеткой молоко с ночнушки Поли.

— Дженет, не смотри на меня так! — говорит отец, а затем снова поворачивается ко мне. — Я тебе не мать! — говорит он. — Я не позволю тебе ломать свою жизнь только потому, что она тебе это позволяла!

— Я ничего НЕ ЛОМАЮ! — кричу я, вскакивая

со стула.

— Не ори! — кричит он.

Я хочу сделать больше, хочу разнести в щепки эту дурацкую комнату, швырять посуду об стену, чтобы она разлеталась вдребезги, а мой крик заглушал бы этот грохот. Я готов перевернуть стол, готов сделать что угодно, лишь бы только он заметил, что я не такой, каким он хочет меня видеть, что я — это я, прямо здесь и сейчас. Папочка, открой свои долбанные глаза и посмотри на меня.

— Все, о чем я тебя прошу, — подумать об этом, — говорит он, смягчаясь, — старый проверенный трюк.

— Неважно, — отвечаю я, хватая сумку и направляясь к двери.

Школа должна быть добровольной. Я не должен идти туда в тот день, когда сама мысль о ней меня утомляет. Все равно толку от этого не будет. Весь день меня все будет бесить, и, наверное, по-любому это приведет к неприятностям, так почему бы не убить двух зайцев сразу и не сэкономить всем время. Мама, казалось, всегда с этим соглашалась. Мне никогда не приходилось идти в школу, если я не хотел. Когда я прогуливал уроки, она не придавала этому значения.

— Если ты прогуливаешь, значит, с тебя хватит школы, — вот что говорила она, и меня это вполне устраивало.

У меня сложилось впечатление, что с отцом мы зге сойдемся и в этом вопросе.