Брайан Джеймс - Грязный лгун

Я смотрю на часы на стене в надежде, что время пойдет быстрее, что урок начнется раньше, чем Син успеет ей что-либо сказать.

Кам не хочет подходить слишком близко. Она остановилась в нескольких шагах от нашей парты, где перед Сином лежит открытый журнал, а передо мной — блокнот с не очень удачным наброском Рианны.

Я переворачиваю страницу и держу кулаки в надежде, что Кам ничего не заметила.

— Ты подруга Рианны Мур, так? — спрашивает Син. Она кивает и оглядывается назад, где ее друзья с любопытством наблюдают за нами. — Дело в том, что мой друг Щенок запал на нее. Можешь помочь?

— Да пошел ты… — шепчу я и закрываю свое зардевшееся лицо руками.

— Правда? — сказала Кам, и ее глаза распахнулись от любопытства, став еще больше за стеклами очков. Она подходит ближе к нашему столу, берет стул — она явно расслабилась, поняв, что Син позвал ее только для того, чтобы посплетничать.

Я думаю о том, как все отрицать, сказать ей, что это все выдумка Сина, и отправить ее восвояси.

— Ты же новенький? — спрашивает она меня.

Син берется за свой журнал и возвращается в свое нормальное состояние — становится медлительным и безучастным.

— Хм… хм… ну да, — отвечаю я запинаясь. Син улыбается.

— Тебя зовут Щенок? — спрашивает она с таким видом, будто у нее на это аллергия.

— На самом деле Бенджи, — отвечаю я. Син начинает лаять и скулить, пока не получает от меня локтем в бок. Он смеется. — Но все зовут меня Щенок. — Теперь смеется и Кам.

— Мне кажется, это забавно, — говорит она. Если бы это не было ради Рианны, ради того, чтобы в конце концов услышать ее голос, я бы послал эту Кам куда подальше.

— Может быть. Меня просто так называют, — я смягчаю ответ, чтобы не обидеть ее.

— Ты втюрился в Рианну? — Мне хочется сказать ей, что мы не пятиклашки, чтобы говорить слово «втюрился», я ведь даже не знаю ее — только то, что я вижу, что видно всем: что она любит черный цвет, что в письмах вместо точек она рисует сердечки, и я не знаю, почему меня тошнит, когда я вижу, как это делают другие.

Я пожимаю плечами.

— У нее нет парня, — говорит Кам и подмигивает мне (намек, пока намек). За это мне хочется съездить ей по лицу, но ведь она только что собщила то, что я безуспешно пытался выяснить всю неделю.

Я позволяю себе улыбнуться про себя.

— A y тебя есть девушка? — спрашивает она, становясь застенчивой, как и все девочки, когда задают подобные вопросы, как будто пытаются заигрывать с тобой вместо кого-то другого, только чтобы посмотреть, как ты это делаешь.

Ласи.

Я ясно представил ее себе, какой она была, когда мы впервые встретились на людях — она махала мне рукой через всю столовую, слегка краснея от смущения, и будто огонь сжигал меня изнутри, когда я это видел.

Но кажется, это было так давно… так далеко.

Интересно, она все еще моя девушка?

Так ли это? Может, у нее сейчас другая жизнь? А может, у нее все по-прежнему?

Она всегда была для меня больше, чем моя девушка, — она была ангелом, который оберегал меня. Но ангелы не могу защитить тебя, когда их нет рядом.

— Наверняка есть, — произносит Кам. Я отвечаю:

— Что-то вроде.

Мне стало стыдно за эти слова: как только они слетели с моих губ?

— Неважно, — говорит она, — Я не скажу ей. если не хочешь. — Она подмигивает мне еще раз. Я до сих пор ненавижу ее за это «неважно», пусть даже я сам начал говорить об этом как о чем-то несущественном. Да что она вообще понимает, что она знает о Ласи, которая так много для меня значит. И если б я мог, я бы заставил себя забыть Рианну и убедил себя в том, что она самая страшная девушка, которую я когда-либо видел.

— Простите, мисс Чейз. — Я смотрю наверх и вижу учителя Кам, нависшего над нашей партой, как сумасшедшая птица. — Сейчас вам надо работать над своим заданием, а не болтать со своим другом. — Он отходит на пару шагов и стоит там, чтобы убедиться в том, что мы заканчиваем разговор.

— Мне надо идти, — говорит она и хмурится. Она обещает рассказать все Рианне, хотя ничего обо мне не знает. — Пока, Сии, — она машет рукой между журналом и его лицом. Он бурчит что-то ей вслед.

Я вижу, что все ее друзья ждут, когда она вернется, умирая от любопытства — о чем это она с нами говорила? Потом она оборачивается и показывает пальцем, а я снова опускаю голову, потому что не хочу видеть их лица, не хочу быть в центре их внимания.

Я открываю блокнот и пытаюсь собраться с мыслями, чтобы написать. Хоть что-нибудь… Но все, о чем я могу думать, — чтобы Кам ничего не сказала Рианне до конца занятий. Как я ужасно боюсь того момента, когда она посмотрит на меня, а я буду знать, что она все знает, и буду сильно переживать о том, что она думает.