Минель Левин - Операция «Ходики»

О Тайге забыли.

Новый начальник школы начал с выбраковки собак. История Тайги не произвела на него впечатления:

— В расход!

Она стояла перед ним — худая, и можно было сосчитать, сколько у нее ребер. Шерсть свалялась. В глазах такая боль и тоска, что мне стало не по себе.

А новый начальник непреклонен:

— В расход!

Списать, расстрелять — вот что значит этот страшный приказ.

И тут же с нее сорвали ошейник. Накинули на шею веревку. Сейчас ее отведут в овраг за ветеринарной частью, и все будет кончено.

Она словно поняла это. Виновато опустила голову.

Я не выдержал:

— Стойте!

— Что это значит? — сердито спросил начальник школы.

— Разрешите, товарищ полковник, я возьму Тайгу…

— Глупости! — перебил он. — Не овчарка, а сентиментальная барышня.

Я настаивал.

Он вдруг согласился.

— Хорошо. Но чтобы в школе я ее больше не видел!..

В город я вез ее на такси.

— Откуда такой исторический экземпляр? — допытывался водитель.

Я показал серебряную медаль.

Он не поверил:

— Этой дохлятины?

Я не стал ему ничего объяснять. Стал гладить Тайгу. Она неуверенно протянула лапу.

Я обрадовался.

— Хорошо. Даешь лапу?

Шофер засмеялся:

— Так у меня Жучка дает лапу. А дворняга-то третий сорт.

Я плохо его слушал. Гладил Тайгу. Она жалась к моим ногам.

Телефон звонил настойчиво. Я не торопился брать трубку. Я знал, что означает этот звонок.

Тайга склонила голову на бок: ну, что же ты? В глазах ожидание: а если нас позовут?

— Слушаю! — сказал я.

— Товарищ майор, машина вышла.

— Хорошо. — Я медленно положил трубку. Вот и все. И ничего нельзя изменить.

А Тайга бросилась за поводком: гулять?

Я научил ее приносить поводок и бархатную ленту с медалями. Она положила их у моих ног.

Я не шелохнулся.

«Ну, что же ты?» — нетерпеливо тронула лапой.

Я думал. От штаба части до моего дома пятнадцать минут езды. Значит, еще есть время. Я прижался к ней и закрыл глаза. Она стала лизать мне руки…

Вот так же она лизала мне руки в ту ночь, когда случилось ЧП. Вернее, руки она лизала мне уже на следующий день. Но для нас он был продолжением той трудной ночи и, значит, я не ошибся.

Нарушители иногда используют домашних животных — лошадей, ослов, верблюдов, волов — для преодоления вспаханной полосы на линии государственной границы, а затем перегоняют их обратно. В таких случаях на этой полосе, еще ее называют контрольной, остается след вола или, скажем, лошади в наш тыл и обратно за границу. Может сложиться впечатление, что животное случайно перешло границу и вернулось домой.

Именно так решил тогда пограничный наряд, в составе которого были солдаты-первогодки. Они даже не стали докладывать на заставу, а продолжали службу. Дежурный узнал о происшествии лишь несколько часов спустя, когда наряд вернулся с границы.

К месту происшествия срочно выехала группа пограничников во главе с начальником заставы. Это был опытный офицер. Он сразу во всем разобрался.

В нашу сторону шла ровная дорожка следов» оставленных копытами двух лошадей. Такие следы обычно оставляют управляемые животные. Лошади, идущие сами по себе, оставляют извилистые следы.

В одном месте кони останавливались. Начальник заставы отчетливо различил следы топтания.

— Все ясно, — сказал он. — Без седока лошадь никогда не будет топтаться на месте.

Вероятно, нарушителя переправили через границу, а затем проводник увел лошадей.

Каким-то образом неизвестному удалось преодолеть сигнальную систему. Дальше начинался каменистый грунт, который не сохранил следов.

Вот тогда-то и вызвали нас с Тайгой.

С момента нарушения границы прошло много времени, но я был уверен в Тайге. И она не подвела.

След вывел нас в пески. Огромное желтое море казалось бесконечным.

Огненный диск солнца подбирался к зениту. Мы давно уже изнемогали от жары. Песок накалился, и я чувствовал его жар сквозь толстые подошвы сапог.

С тревогой следил я за Тайгой. Она дышала тяжело, но, видимо, мы настигали нарушителя, потому что она рвалась вперед, и мы едва поспевали за ней.

Он спрятался среди могил на старом мусульманском кладбище. Решил не сдаваться без боя. Я спустил Тайгу с поводка. Она подкралась к нему и, одним прыжком оказавшись рядом, прижала к земле.

Она все-таки сожгла лапы. Мы только сейчас это заметили. Ожог второй степени, словно бежала по раскаленным углям. Не могла подняться. Я остался с ней, и она лизала мне руки.