Минель Левин - Операция «Ходики»

— Залезайте смелее, ребята, — сказал шофер. — Она вас не тронет.

— А мы и не боимся, — ответил Каримчик. Он даже сказал овчарке, чтобы она подвинулась.

— Молодцы, — заметил водитель, когда мы уселись. — Кстати, можете познакомиться. Ее зовут Динга.

— Поехали, — сказал майор.

Шофер включил скорость. Я различил на его погонах золотую нашивку.

Каримчик шепнул мне, что это ефрейтор Алиев.

Газик вырвался на шоссе и стал обгонять машины. Нам это очень понравилось.

Динга с трудом разместилась между сидениями. Она положила морду на колени Каримчика и дышала мне в руку, словно хотела, чтобы я уступил ей свое место.

Но мне было хорошо сидеть. Это Каримчика Динга здорово стеснила. А я мог даже болтать ногами. Кроме того, мне была видна стрелка спидометра. Ему за спиной ефрейтора стрелку не было видно, и я время от времени спрашивал:

— Знаешь, какая скорость?

— Какая?

— Семьдесят.

— Ничего.

— А сейчас?

— Ну, какая?

— Сто, честное слово!

— Медаль выдать за это! — развеселился Каримчик.

Майор усмехнулся.

— Зато тебе не видать медали.

— Почему? — спросил Каримчик.

— А тройку в своем дневнике забыл?

— Какую тройку?

— По арифметике.

— Так я ее исправил.

— Но ведь была тройка.

— Исправил! — упрямо повторил Каримчик.

У меня тоже была тройка в дневнике, и я стал допытываться:

— Правда, если у школьника есть тройка, ему не дадут медаль?

— Какую медаль? — не понял майор.

— Ну, медаль…

— За учебу, что ли?

— При чем тут учеба, — сказал Каримчик отцу.

— Пионеры совершают подвиг. Так может быть?

— Какой же подвиг можно совершить с тройкой? — усмехнулся майор.

Ефрейтор Алиев переключил скорость и с пониманием подмигнул мне.

— Ничего, ребята, совершайте подвиг. У меня в штабе писарь знакомый.

Я сразу успокоился.

С обеих сторон к дороге подступали хлопковые поля. Земля была черная и дымилась. Это трактора оставляли за собой след.

Я закрыл глаза. Теперь это были уже не трактора, а танки.

Машину подбросило. Я открыл глаза. Замелькали переплеты железного моста. Под ним была речка, из которой всю воду словно выпили.

И опять — ноля. Осенью они будут белые. Это я хорошо знал. Мы сюда приезжали собирать хлопок.

Потом зарябил ветвями яблоневый сад. И сразу за ним — вишневый. Зелень уже просматривалась.

А вот еще мост. Бежал по донышку тоненький ручеек. С гор, наверно. Они маячили вдали. Такие высокие и могучие…

Я знал, что скоро все реки разбухнут, потому что в горах тают снега.

Вот интересно, если снежные барсы тоже растают!

Почему есть снежные барсы, а снежных слонов нет?..

Я размечтался, а газик тем временем взобрался на перевал.

Здесь было холодно. Хорошо, что я надел куртку. И кожаную кепку с черным козырьком. У Каримчика такой кепки не было. Зато у него была пыжиковая шапка. Не знаю, что лучше. Наверно, все-таки кепка: в ней не так жарко.

Газик побежал под уклон.

Динга перевалилась в мою сторону, и теперь я мог болтать только одной ногой.

Я погладил Дингу и спросил:

— Чья она?

Ефрейтор Алиев сказал, что это овчарка его друга Пулата Шакирова. Он был с ней на окружных соревнованиях. Динга заработала еще одну золотую медаль, и Пулата, в порядке поощрения, отправили в Москву.

— Того самого Пулата? — заинтересовался майор.

— Так точно.

— А я хотел наших ребят с ним познакомить.

— Ну, мы это сделаем, — ответил Алиев.

Газик спустился в долину. Здесь было гораздо теплее, чем по ту сторону перевала. Нас встретили совсем зеленые чинары.

Уж какие другие деревья, а чинары я всегда различу. В нашем дворе стоит чинара. Ей, говорят, пятьсот лет. Мы беремся вшестером за руки, но не можем ее обхватить.

Потом чинары отступили, и вдоль дороги выстроились тополя.

Я вдруг захотел есть. Утром торопился и почти совсем не завтракал.

Незаметно мы въехали в пограничную зону. Газик остановился у шлагбаума.

Пограничник с тремя золотыми нашивками на погонах заглянул в кабину.

— Товарищ майор, на участке без происшествий. Докладывает старший наряда сержант Баратов.

— Продолжайте службу! — сказал майор.

— Здравствуй, Хамид! — поприветствовал ефрейтор Алиев.

Сержант поправил кобуру с пистолетом и улыбнулся в ответ. Я тоже очень старательно улыбнулся сержанту, потому что вдруг это и есть писарь.

Сержант заметил в машине Дингу, и улыбка его стала еще шире.

— А где же Пулат Шакиров? — спросил он.