Минель Левин - Операция «Ходики»

На площади была установлена Доска Почета. На одном из снимков в самом верхнем ряду я узнал нашего «шпиона».

Как он нашел эту Доску, Каримчик не стал рассказывать. И мы, не глядя друг на друга, поплелись домой.

Взбучка нам была, конечно. Оказывается, отец Каримчика приезжал проведать нас и уехал на заставы. Дня на три-четыре. Так он сказал Клавдии Васильевне. Это она выдавала нам взбучку. Ну, подумаешь. Кто она нам? Пусть себе ворчит, сколько влезет.

А Танька, так та прямо сияла от радости, что нам попало.

Мы съели все, что подали на стол. Я теперь уже даже не помню что. Может, и люля-кебаб. Помню только, что все было очень вкусно. Я даже сказал Таньке, что теперь знаю, кем раньше была ее бабушка.

— Ну кем? — спросила она.

— Поваром.

— И совсем не поваром.

— Ну кем? — спросил я.

— Директором школы.

Этого уж я никак не ожидал.

— Но ведь ты сама говорила, что она не учительница.

— Ничего я не говорила.

— Нет говорила!

— Что я говорила?

— Что она твоя бабушка.

— Ну и что? А раньше была учительницей.

— Так ведь я тебе и сказал, что она учительница.

— А я что сказала?

— Что она твоя бабушка.

— Ну, правильно, — сказала Танька.

— Что ты с ней связался? — спросил Каримчик. — Не видишь разве, что у нее весь ум в косичках?

— А у тебя… А у тебя, — запинаясь, сказала Танька, и у нее сами собой потекли слезы.

Мы скорей убежали в свою комнату. Тут Каримчик вспомнил, что чужая записка осталась у него в кармане. Это было нечестно. Записку надо было положить на место.

Каримчик вылез через окно и побежал в парк.

Я, наконец, снял свои проклятые ботинки и забрался под одеяло. Когда он вернулся, я сказал, что мы так ничего не добьемся.

— Правильно, — согласился он. — Что ты предлагаешь?

Я не знал, что предложить.

— О чем же ты тут без меня думал? — недовольно спросил он.

— Ну просто, что надо действовать не так.

— А как? — приставал он.

— Не знаю.

— У тебя что, головы нет?

— Есть, — сказал я.

— Ну, тогда думай.

Я долго ворочался, не мог уснуть.

«Ладно, — решил я наконец. — Утром что-нибудь придумаю».

Сразу мне стало легче, и я заснул.

Но утром я ничего не придумал.

После завтрака Каримчик сказал:

— Давай пойдем на границу.

— А нас пустят?

— Мы пойдем, куда пустят.

Я сразу согласился.

На улице было прохладно. Собирался дождь. Несколько капель упало мне на лицо.

Я люблю разглядывать тучи. Они бывают смешные. Один раз я даже думал, что это заяц из мультфильма «Ну, погоди!».

Сейчас я тоже задрал голову. Капля угодила мне в глаз. Я чихнул.

— Ты чего чихаешь? — спросил Каримчик.

— Да капля попала в глаз.

— А ты что, глазом чихаешь? — удивился он. Я тоже удивился.

— Вообще-то дождь нам сейчас ни к чему, — заметил Каримчик.

— Может, он пройдет стороной? — высказал я предположение.

— А ты еще раз чихни, — сказал он. — Тучи и унесет.

Я чихнул.

— Еще! — сказал он.

Я снова чихнул.

— Хватит, — сказал он.

— Ладно, — ответил я и снова чихнул.

Он рассердился и сказал, что пойдет один. Я испугался и перестал чихать. А может, я потому перестал чихать, что выглянуло солнце.

Нигде не останавливаясь, мы вышли из районного центра на шоссе. Только это было не то шоссе, по которому мы приехали сюда. Мы не знали, куда оно нас выведет. Да и зачем нам это было знать. Все равно мы до конца не дойдем.

Я так думал, а Каримчик все шел и шел. Я испугался, что мы будем идти до вечера.

То и дело нас обгоняли машины. Они пронзительно гудели, и мы жались к обочине дороги.

— Отгадай, — вдруг спросил Каримчик. — Что нас сейчас обгонит: грузовик или легковушка?

Я сказал, что легковушка. Но тут нас обогнал ишак. Самый обыкновенный. На четырех ногах. С хвостом.

— Это легковушка? — спросил Каримчик, показывая на ишака.

— Конечно.

— Нет, грузовик.

На ишаке действительно были мешки. На мешках: сидел старик и подгонял свой «грузовик» палкой.

— Давай еще загадаем, — предложил я.

— Давай.

— Теперь ты.

— Грузовик, — сказал он.

Нас и вправду обогнал грузовик.

Шоссе потянулось к холмам. Они горбатились, как коты, и мне стало смешно.

Тут Каримчик заметил тропинку, сворачивающую к реке. Мы пошли по ней в сторону границы. Теперь река была совсем рядом. Мы даже слышали, как она шумит. Но подойти к ней мы не могли, потому что нас отделяла от нее колючая проволока.

На железной вышке стоял часовой, смотрел на чужой берег.

Мы тоже стали смотреть. Ничего особенного: берег как берег. Пески. Холмы. Сады тоже есть.