Нэн Чонси: Барсук выслеживает тигра

Услышав слово «погода», дядя Линк с надеждой оглядел небо, но и тут его ждало разочарование: оно было нежно-голубое, без единого облачка.

— Ну что ж, — сказал он наконец со вздохом. — В случае чего пеняй на себя! И не надейся, что я пойду искать твои косточки в лесу, а потом приеду на твои похороны.

После этой неуклюжей шутки он добавил:

— И смотри — старайся по дороге не слишком часто наступать на больших змей, а если встретится тебе в лесу волк…

— Подумаешь! Кто боится злых волков!

— Ну, или, скажем, тигр. Тасманский тигр…

— А может, он меня испугается больше, чем я его?

Взрыв добродушного хохота нарушил тишину леса.

— И то правда, Игги! — проговорил сквозь смех дядя. — Тебя, я думаю, любой тигр побоится тронуть!

Игги тоже смеялась, довольная тем, что заставила наконец старого чудака дядю рассуждать здраво.

Прощаясь с ним, она все-таки спросила:

— А что, если я и в самом деле встречу в лесу… тигра?

— Днем не встретишь, Игги, так не бывает. И, если дойдешь домой засветло, тебе не придется услышать у себя за спиной «топ-топ», как случилось раз со мной.

— На этой самой тропе, дядя?

— Да. Но это было несколько лет назад. Он появился с той стороны болота, вышел из-за большого эвкалипта. Должно быть, ему интересно было посмотреть, что это за чудище такое ходит по лесу.

— А ты его хорошо видел?

— Оглядываюсь — он стоит. Здоровенный, спина вся полосатая — красавец! Как увидел меня, исчез, будто тень. А потом — что бы ты думала? — воротился и добрую милю топал за мной.

— Ой!

Дядя Линк посмотрел сверху вниз на племянницу с лукавым огоньком в глазах.

— Бояться не надо, — сказал он серьезно. — Как услышишь, что он пыхтит у тебя за спиной, ты сразу обернись, крепко ухвати его за хвост и повисни на нем. Он тебя не укусит, потому что хвост у него не сгибается…

— Спасибо, дядя, — сухо поблагодарила его Игги. — Я уже слышала такие советы. Надо схватить тигра за хвост и три раза повертеть им у себя над головой, правильно? А потом переломить ему хребет, как это делают со змеей!

Дядя весело подмигнул ей, и оба опять засмеялись. Потом Игги взяла узел, а дядя уже вспомнил о работе и стал выбрасывать из машины свои инструменты, не глядя на Игги, которая все еще стояла, словно чего-то ожидая.

— Что ж, если решила идти, так ступай, не задерживайся, — сказал он наконец.

— Дядя! А если…

— Ну что — если? Еда у тебя с собой? И спички тоже? Если заблудишься, зажги костер, я увижу дым. Да ищи зарубки на деревьях — они тебе укажут дорогу. А теперь иди.

Дядя, а вдруг я и вправду встречу тигра?

Ответа Игги не дождалась — дядя Линк осматривал дерево, которое собирался рубить, и уже забыл и о ней, и о тиграх.

Помахав рукой дяде, стоявшему к ней спиной, она приладила свою ношу так, чтобы веревка не врезалась в худенькое плечо, и пустилась в путь. Пройдя через густые заросли на берегу, она добралась до небольшой полянки, посреди которой стояло старое толстое дерево. От этого дерева до другого такого же на противоположном берегу реки были протянуты две проволоки: верхняя — потоньше и нижняя — толщиной с большой палец отца Игги. Под ними бурлила темная вода, вздымаясь пенистыми волнами там, где ей попадался на пути огромный валун или ствол свалившегося дерева. У отмелей застряли деревья поменьше и всякие обломки, нанесенные сюда рекой во время разлива, а вокруг них скопилась желтая пена.

Игги спокойно смотрела на бурный поток — она не раз видела, как река Гордон бушевала еще больше. Ухватившись обеими руками за верхнюю проволоку, она ступила на нижнюю, которая прогнулась под ее тяжестью, и, раскачиваясь, двинулась по ней через реку. Издали ее можно было принять за какого-то странного паука с грузом яиц на спине, когда она, согнувшись под своей ношей, скользила над шумящей водой.

Двигаясь по качавшейся проволоке, она размышляла… Как странно, что никому из ее школьных товарищей не доставляет удовольствия такой способ переправы!.. Она подозревала, что даже Бадж иногда закрывал при этом глаза… Вот почему он в прошлый раз не заметил, как у нее упало в воду письмо… Но было ли это письмо? Ланс тогда жил дома, а кто мог писать им письма, кроме Ланса? Правда, каждое рождество из Америки приходила красивая открытка с поздравлением, ее вешали над камином, и она висела там до тех пор, пока не почернеет от копоти. Но ведь до рождества было далеко, еще много месяцев… От кого же было это утонувшее письмо? От тети Эдны? Может, ей понадобились для магазина еще какие-нибудь вязаные вещи? Нет, если бы письмо было от нее, она, не получив ответа, подняла бы шум… Наверное, это было все-таки не письмо, а просто какая-то бумажка.