Йоке ван Леувен - Пип!

Вдруг Лутье услышала на лестнице громкие шаги и увидела огромные ноги в огромных ботинках. Это пришел ее высоченный папа. Лутье схватила Птишку и засунула под кровать.

— Сиди и не вылезай, — приказала она.

— Какой у тебя беспорядок, — сказал папа, войдя в комнату.

— Это мое гнездо, — сказала Лутье.

— Обещаешь все убрать, когда закончишь игру?

— Но я еще долго буду играть.

— Мне пора уходить, — сказал папа. — Няня придет только в семь. Так что пару часиков ты побудешь одна. Ну что, поцелуемся?

Лутье поцеловала папу в колючую щеку. Он поцеловал ее три раза. Прижал к себе и поднял повыше.

— Я еще плохо умею высиживать яйца, — сказала Лутье.

— Тысяча чертей! — закричал папа. — Что это за дрянь?

— Это яйцо, — сказала Лутье. — Я положила в гнездо яйцо.

— Тьфу ты, пропасть! Это же мой лучший костюм. Теперь опять придется его чистить. Вечно с тобой одна морока.

— Пип, — сказала Лутье.

У папы опять стал очень озабоченный вид. Он попытался выглядеть менее озабоченным, но ничего не получилось.

— Скажи папе «до свидания».

— Пип, — сказала Лутье.

— Скажи «до свидания». Я же уезжаю на целую неделю.

— Пип.

— Ты что, не хочешь со мной попрощаться?

— Пип.

— Нет так нет.

И папа вышел из комнаты. Лутье услышала, как он бормочет что-то себе под нос.

Потом она залезла обратно в гнездо. Где-то капало из крана.

Скоро послышалось, как захлопнулась входная дверь.

— До свидания! — крикнула Лутье через закрытое окно.

У окна сидел голубь. Может быть, голубь услышал, что она сказала.

Птицы не сидят дома, им место под открытым небом. Лутье написала няне записку.

Лутье пошла на улицу и взяла Птишку с собой. Ключ от дома висел у Лутье на шее на шнурке. Под мышкой она несла одеяло, то и дело выскальзывавшее и свисавшее до земли. На ногах у Птишки были туфли, из которых выросла Лутье. Но Птишке они были велики.

— Мы поселимся на дереве, — сказала Лутье. — Ведь мы настоящие птицы. Но пока мы идем по улице, надо казаться людьми. А то все будут на нас смотреть.

Так что они шли по улице, как настоящие люди. Никто не видел крылышек под Птишкиной пелеринкой. И Птишка старалась не отрывать ног от земли, чтобы не свалились туфли.

Они пошли в парк. Среди самых обыкновенных деревьев росло одно совершенно необыкновенное старое могучее дерево. Его ветви напоминали большие сильные руки, готовые крепко обнять. А там, где ветки соединялись со стволом, находились огромные подмышки, такие огромные, что в них можно было сидеть, словно в укромной норке.

— Забирайся на дерево, — прошептала Лутье.

— Пип пипи пип!

Птишка взлетела на дерево и села в верхнюю подмышку.

Лутье так высоко не полезла. Она очень старалась стать настоящей птицей, но не была похожа на птицу. Она была похожа скорее на девочку, которая чуть не свалилась с дерева.

Из одеяла она соорудила теплое гнездо и залезла в него.

Вскоре она уснула. Еще даже не начало темнеть. Дома она сказала бы, что не устала, совсем не устала, и откуда папа взял, что пора спать.

А тут она заснула сама.

Ей снился папа.

Лутье снилось яйцо, которое она должна была высиживать. Ей полагалось все время сидеть на нем, но хотелось убежать и заняться чем-нибудь поинтереснее. А высиживать яйцо ей было неохота.

Она внимательно осмотрела яйцо. Это было пластмассовое яйцо из двух открывающихся половинок с сюрпризом внутри.

Такое яйцо можно и не высиживать. Его можно сразу открыть. Лутье сняла верхнюю половинку и увидела в яйце папу. Это и был сюрприз. Папа был малюсенький.

— Я замерз, — сказал папа.

Лутье накрыла его одеялом. Но папа совсем исчез под одеялом, и Лутье уже больше не смогла его найти.