Йоке ван Леувен - Пип!

— Типе, но ведь ее с нами уже давно нет!

— Так можно же ее поискать? Хотя бы ради того, чтобы сказать «счастливого пути» и «залетай к нам иногда».

— Да, но как ее искать? В каком направлении?

— Можно спросить. Наверное, кто-нибудь знает, куда можно улететь. Я читала, что в большом городе легко навести справки. В справочном бюро знают обо всем на свете. Они отовсюду получают ответы на все вопросы. Например, если ответ на твой вопрос можно найти в Китае, то его получают из Китая. В справочном бюро хранится невероятное количество справок для всех-всех людей. Наверное, нам там смогут помочь?

— Да, но тогда придется рассказать о Птишкиных крылышках, — сказал Варре. — Тогда не получится все скрывать.

— Мы скажем о них так, что нас поймут, но не будут знать наверняка, понимаешь? Должно получиться. Я ведь тоже знаю далеко не все, а понимаю совсем неплохо.

— Да, это я знаю, — сказал Варре, хотя вообще-то ничего не понял.

Тине, облизав палец, снова подобрала что-то с блюдечка. И сунула в рот. Варре видел, что это была малюсенькая мушка. Тине съела ее с аппетитом.

— Пойду куплю арахисовое масло, — сказала Лутье Птишке, — ведь ты его любишь. Сиди тут тихонько. Я скоро вернусь. Я буду хорошо о тебе заботиться.

И она пошла в магазин покупать арахисовое масло. Она хотела купить самую большую банку самого вкусного арахисового масла с настоящими кусочками арахиса.

Птишка осталась дома одна. Сначала она походила по полу, поискала вкусненького. Под кроватью нашла насекомых, но они были несвежие и покрыты пылью. Потом принялась порхать по комнате. Все смелее и смелее. Попыталась выпорхнуть в окно, но только ударилась о стекло. Потом стала биться о дверь, но и она была закрыта. Потом о книжный шкаф. С него попадали книжки и тетрадки. Птишка так ударилась о книжный шкаф, что поранила до крови пальчик на левой ноге. С испугу оставила на полу маленькую отметинку. Птишка очень устала и легла на кровать. У нее опять заболело левое крыло, там же, сзади и внизу.

— Пип-пип-пип, — кричала она облакам за окном.

В конце концов Лутье вернулась домой с двумя баночками арахисового масла, с виду совершенно обычными.

— Что ты тут натворила? — сказала она, взяла полотенце, стерла с пола Птишкину отметину и бросила полотенце в помойное ведро.

Потом Лутье подобрала с пола тетрадки. Среди них были тетрадки той поры, когда она еще только училась писать. В них тянулись длинные-длинные цепочки «а» и «о». Птишке было их не произнести. Наверное, чтобы хорошо уметь говорить, нужны руки. Может, поэтому многие люди так размахивают руками, когда останавливаются на улице поговорить.

В тетрадке встречались хорошо написанные «а» и «о».

Но попадались и неудачные.

Этими буквами можно было бы обозначить звуки, для которых еще не придумано букв. Например, чавкающие. Или звуки, получающиеся, когда резко вдыхаешь воздух или когда щелкаешь языком.

Лутье посмотрела в другую тетрадку. По окончании учебного года она принесла из школы все-все свои тетрадки.

В этой тетрадке было написано, что песчаные почвы — бедные. Да, в школе они проходили, что песчаные почвы — самые несчастные и что им надо посочувствовать. Но на пляже Лутье видела много песка, из которого можно строить чудесные замки. И никакие они не бедные и не несчастные. Разве что когда обрушатся. Тогда бедный песочек и правда можно пожалеть.

И вдруг Лутье услышала, что по лестнице на второй этаж поднимается ее папа.

— Скорее! — шепотом сказала она Птишке. — Прячься под кровать!

Она схватила Птишку и засунула под кровать, как сверток.

Папа вошел в комнату. Он был высокий-высокий. Еще немного, и голова его задевала бы потолок. Оп никогда не заглядывал под кровать. Для этого ему пришлось бы сложиться вчетверо.

Ужин готов, сказал папа. Макароны с мясом. И что завтра ему опять придется уехать, чтобы уладить много дел. Улаживание дел займет, наверное, около недели, сказал папа. На это время к Лутье переедет жить няня.

Папа довольно часто оставлял Лутье с няней, когда сам уезжал по делам. Няня училась в университете. Она хотела сделать карьеру. И готовила для Лутье исключительно замороженные полуфабрикаты. Накладывала полную тарелку еды и давала Лутье в руки. Лутье садилась есть перед телевизором, чего папа ей никогда не разрешал. Лутье это очень нравилось, если только по телевизору не показывали крупным планом какую-нибудь операцию с большим количеством крови. Тогда у Лутье пропадал аппетит.