Юрий Сальников - Шестиклассники

«Приготовилась к сбору», — подумал Лёня.

— Опять мировое событие! — воскликнула она. — Второй спутник наши ученые запустили! Полтонны весом. Да с собакой! Вон в газете у меня, прочитай-ка, прочитай!

Она завела Лёню к себе и заставила вслух читать сообщение ТАСС.

— Видишь, видишь! В два раза выше первого летает! А простым глазом заметен — такой громадный! И сколько на нём аппаратуры! Молодцы ученые — хороший подарок сделали своему народу, молодцы!

Подарок народу! В газете, чуть ниже сообщения ТАСС, и заголовок такой помещён: «Принимай, Родина, трудовые подарки!» Но под ним напечатаны заметки уже о других делах в стране: в Баку вступила в строй новая нефтевышка, во Фрунзе началась газификация новых рабочих посёлков, в Ташкенте вытканы новые узбекские ковры, в Иркутске открыты новые кинотеатры. Везде что-нибудь новое. Это же слово набрано самым крупным шрифтом вверху полосы: «НОВЫЙ советский искусственный спутник Земли».

— Понял? — горделиво выставила указательный палец Елена Максимовна, и получилось так, будто она показывает на небо, где вращается сейчас уже не одна, а две советские луны. — Ну, марш, марш одеваться, а то не успеешь! — погнала она Лёню шутливо.

И он побежал, потому что времени оставалось действительно мало.

Через спинку стула, придвинутого к кровати, были повешены наглаженные матерью брюки, чистая белая рубашка и красный галстук.

Лёня всё это надел, вздохнув. Думаете, легко быть в ссоре с матерью и всё-таки пользоваться её повседневной заботой?

Едва Лёня успел проглотить — конечно, в холодном виде! — несколько ложек рисовой каши, как явились ребята вместе со Стасом. Они заполнили комнаты Елены Максимовны и Лёни, и в квартире сразу стало тесно и шумно. Шумно, потому что ребята уже знали о втором спутнике и немедленно принялись обсуждать, как на спутнике собака Лайка питается и вернётся ли она на Землю. Кто-то предположил, что она спустится на парашюте, но Зайцев высмеял такую антинаучную гипотезу, заявив, что парашют в атмосфере сгорит. Если уж метеоры сгорают — из железа! — так неужели выдержит материал? Но Стас доказывал, что материя бывает разная, и несгораемая тоже… Спор ничем не завершился, потому что Елена Максимовна посоветовала начинать. В руках у девочек оказались две шкатулки.

— С фотографиями, — шепнула Лёне Аня Смирнова.

— А мы всё-таки на улице будем? — спросил Возжов. — Там ветер.

Елена Максимовна рассмеялась.

— А что нам ветер, когда мы сами быстрее ветра научились вокруг Земли летать!

— А что, скоро полетим! — воскликнул Зайцев, наставляя аппарат на выходящих из подъезда ребят, чтобы запечатлеть этот важный момент для третьего номера стенной газеты.

— Да, дорогие товарищи, — произнесла Елена Максимовна торжественно. — Для вас полёт на Луну — уже реальное будущее. А вот для меня и моих друзей даже эта сегодняшняя жизнь была когда-то далёкой, недосягаемой мечтой! На моих глазах выросло всё это!

Елена Максимовна показала рукой вокруг себя, когда свернули за угол и остановились на перекрёстке двух улиц, полных грохота и движения.

— Дай-ка мне сюда шкатулку, — Елена Максимовна напрягала голос, чтобы ребята могли её услышать. — Смотрите! — Она вынула фотографию и протянула её стоящим поблизости. — Смотрите, что было здесь сорок лет назад.

Над фотографией сразу склонилось несколько голов.

На месте пятиэтажного кирпичного корпуса стоял деревянный домишко с кривыми воротами. Было бы трудно узнать, что это снято именно здесь, если б не два двухэтажных дома, запечатлённых на фотографии, которые сохранились до сих пор, полусгнившие и почерневшие.

Елена Максимовна рассказывала:

— Так выглядел этот перекрёсток до Октябрьской революции, когда мне было лет столько же, сколько вам сейчас. Эта улица тогда называлась Кабинетной. Вот на этом месте в день Первого мая произошло столкновение рабочих железнодорожных мастерских с казаками. Рабочие шли с песнями и знамёнами. На знамёнах было написано: «Долой царя!» А казаки налетели с саблями из того переулка. Я стояла здесь, на углу. Люди что-то кричали, падали. Ко мне подбежал незнакомый человек весь в крови, сунул маленький свёрток и только успел крикнуть: «Спрячь!» Его схватили и увели. В свёртке оказались революционные листовки. Потом я каждый день приходила сюда и ждала, но человека не было. Я встретила его только через много лет, уже во время революции — он стал руководителем партийной организации в нашем городе. Звали его Фёдор Павлович, товарищ Серебренников. Вот он на фотографии.