Юрий Сальников - Шестиклассники

И Аня подумала: «Ох, уж этот Галкин! Наверное, придётся с ним хлебнуть немало горюшка!»

Слова Димки Шереметьева о том, что альбом и коллекцию для выставки надо обязательно принести в понедельник, обескуражили Лёню. До сих пор день сдачи экспонатов маячил в тумане, и вдруг — нате вам! — в понедельник.

Сбежав с пионерского сбора, Лёня и Гроховский пошли сразу к себе в потайное убежище. Лёня пробрался наверх, а Стасик забежал на минутку домой.

На чердаке, в дальнем углу, уже был оборудован «кабинет».

На его устройство ушло немало времени — один фанерный ящик, приспособленный под письменный стол, отнял целый вечер: пока разыскали да пока втащили по лестнице. К тому же Гроховский решил всё делать в исключительной тайне, поэтому главную часть работы пришлось оставить чуть ли не на ночь, когда в темноте никто не мог заметить, как ребята что-то волокут на чердак. Зато теперь действительно никто не знал, что на чердаке имеется такое прекрасное местечко: и письменный стол покрыт толстой зеленой бумагой, и на бумаге стоит чернильница, и лежат книги, и даже красуется фотография в рамке, которую Гроховский взял из дому, а мама пока не хватилась. На фотографии изображены Стасиковы родители, когда они были совсем молодые.

Сидеть за столом в «кабинете» не совсем удобно: стулья-чурбаны высокие, приходится скрючиваться в три погибели — тем не менее здесь очень приятно. Сначала решили, что и уроки будут готовить здесь же. Но это оказалось невозможным: просто на уроки не оставалось времени, потому что делать альбом не так-то легко.

А всё придумал Стас.

— Вот что, — сказал он ещё в день переклички, познакомив Лёню с чердаком. — Надо сделать тебе альбом. Как будто ты писал летом, в лагере, а на самом деле напишешь сейчас. Я помогу, нарисую что-нибудь. Вот и получится: не обманешь, сдашь на выставку.

— А коллекция? — спросил Лёня.

— Тоже придумаем, — ответил Стас.

И на следующее утро, встретившись опять на чердаке, они немедленно приступили к оформлению альбома. Лёня принес чистую тетрадь для рисования, и Стас набросал обложку, затем картинку на первой странице, раскрасив всё цветными карандашами. Правда, природа, окружавшая пионерский лагерь, не совсем походила на ту, какую изобразил Стас на рисунке, но к таким мелочам не стоило придираться.

Лёня принялся сочинять текст. На клочке бумаги он писал черновик, вспоминая, какие события происходили в лагере. Начал он так: «Наш лагерь стоял на берегу реки, а вокруг рос густой лес».

Кабинет тогда был ещё не устроен, рисовали и писали прямо на коленях, подложив под бумагу или тетрадь пыльные доски. Должно быть, поэтому в первый день сделали очень мало. Ну, конечно, отвлекали и разговоры, а кроме того, Лёня, поработав немножко, попросил у Стаса книжки о Джемсе Джонсоне и как пробежал первую страничку, так уже не отрывался.

Стас в первый же день рассказал о находке, но уносить книжки домой не позволил. Так что, можно сказать, никакой альбом Лёне на ум не шёл. А Стас сидел, не разгибаясь, и рисовал, и писал, честно выполняя своё обещание. Вообще Лёня удивлялся, как серьёзно относится Стас к любому делу. Вот хотя бы эти приключения Джонсона! Лёня проглотил их залпом, и все! А Стас начал разгадывать разные тайны — даже в школе ко всему присматривается с подозрительным лицом. Лёне смешно, но он помалкивает: а то ещё откажется делать альбом.

Теперь альбом почти закончен: больше половины тетрадочных листов разрисованы и расписаны — и как ходили в поход и как выступали с самодеятельностью перед колхозниками. Получалось красиво.

Но всё ещё нет коллекции! До сегодняшнего дня Лёня о ней и не вспоминал, а теперь подошло самое время «придумывать», как обещал Стас.

Только почему Стаса нет так долго? Может, его не пустила мать?

Лёня приблизился к выходу с чердака и осторожно выглянул. Во дворе никого не было. Лёня уже хотел вернуться в «кабинет», как вдруг увидел: совсем в противоположной стороне двора, вдоль стенки сарая, крался Стас с таинственным видом, на цыпочках, косясь на единственное окошко, проделанное когда-то и неизвестно кем в углу сарая и давным-давно забитое — перекрещённое досками. Лишь в одном месте подслеповато выглядывал чудом сохранившийся квадратик стекла. По всей вероятности, Стаса привлек именно этот квадратик.

Лёня крикнул:

— Э-эй!

Стас обернулся и приложил к губам палец. Лёня, недолго думая, скатился вниз.