Юрий Сальников - Шестиклассники

— Держите, держите!

Сквозь толпу кто-то яростно продирался, беззастенчиво орудуя кулаками.

— Держите! Товарищ милиционер!

Впереди опять произошло какое-то движение, потом тот же мужской голос удовлетворённо отметил:

— Карманника поймали!

Толпа расступилась, и Лёня увидел, как несколько мужчин ведут Барина. Он имел потрёпанный, растерзанный вид и тяжело дышал, но глядел на всех озлобленно, исподлобья.

Со стороны перекрёстка спешил милиционер.

— Гады ползучие! — с ненавистью проговорил рядом с Лёней пожилой мужчина с седыми бровями. — Находятся ещё паразиты!

— Отравляют настроение честным людям, — поддакнула женщина в косынке. — Да ещё в такой праздник…

— Расправлялся бы я с ними нещадно! — продолжал непримиримо настроенный мужчина.

Лёня не расслышал, что он говорил дальше. Его кто-то сильно толкнул. Мелькнул только чуб, низко нависший над лбом, но этого было достаточно — Лёня разглядел пробежавшего.

— Андрюшка!

Лядов обернулся, насторожённо замер, но сейчас же бросился дальше.

— Андрюшка! — повторил Лёня, думая, что Лядов его не узнал.

За углом, в густой тени наглухо закрытого табачного киоска, Лядов остановился и, вытянув шею, опасливо выглянул. Милиционер уводил задержанного. К двери кондитерского магазина снова устремились покупатели.

Лядов, ни слова не произнося, вытащил портсигар и вынул папиросу. Рука у него дрожала, он сломал о коробок несколько спичек, прежде чем закурил, делая одну за другой глубокие затяжки.

— Что с Барином? — спросил Лёня, лишь бы нарушить молчание, хотя чувствовал, что задаёт как раз самый неподходящий, самый ненужный из всех вопросов.

Лядов в ответ лишь гадко выругался.

— Почему в школе не был? — опять спросил Лёня.

Лядов совсем не ответил. Продолжая без передышки затягиваться, он ещё раз выглянул из-за киоска и полез за второй папироской.

— А давай двинем на площадь, — предложил Лёня. — Там такая иллюминация!

Лядов отчуждённо усмехнулся.

И тогда Лёня понял, что звать его сейчас за собой бесполезно — он всё равно никуда не пойдёт. Дрожа от испуга, он мечтает, наверное, слиться с ночной чернотой, боится сунуться на яркую улицу, по которой свободно ходят люди.

Ни слова больше не добавляя, Лёня зашагал один, оставив Андрюшку сзади, словно отрезанного косоугольной тенью старого табачного киоска.

А школа сияла всеми рядами своих огромных окон. Пятиконечная звезда, сооружённая старшеклассниками, алела перед входом. Группами и в одиночку, звонко переговариваясь, расходились по домам ученики. Лёня взбежал на крыльцо.

— Ты куда? — остановила его в вестибюле Дарья Матвеевна.

— Мне надо… У нас там…

— Ничего уже нет там! Все ушли. Я и класс заперла.

— А Таисия Николаевна?..

— И она ушла. Всё, всё. Ступай и ты. Неугомонные нынче какие-то. Дня не хватило, что ли, дело своё доделать?

— Именно не хватило…

— Ничего, ничего, завтра успеешь, — сказала, Дарья Матвеевна. — Иди!

Обогнув школу, Лёня взглянул на окна своего класса. Да, тёмные, закрыто! Опоздал…

Опоздал, ни с кем не поговорил — ни с ребятами, ни с учительницей. И Аню не встретил. А она обещала пригласить Лёню на сбор, который проводит второе звено с её дедушкой. Неужели теперь, после всего, что случилось, она не захочет этого сделать?

Войдя в комнату, он сразу услышал голос матери:

— Нагулялся?

Было в интонации её вопроса что-то непонятное.

— В школе был, готовились, — буркнул он.

Она незлобиво отмахнулась:

— Полно врать-то! В школе у вас всё давно закончилось. Были тут ваши.

— Кто был? — встрепенулся Лёня.

— Девочки.

— А что говорили?

— Да ничего. Вот записку тебе оставили. Держи!

Мать протянула листок, и он нерешительно взял его.

Большими буквами карандашом было написано: «Лёня, завтра не забудь ко мне, к четырём. Смирнова».

Спозаранку явился Гроховский.

— Хочешь в кино? — позвал он. — У меня билеты на картину «Ленин в Октябре».

Лёня торопливо дожевал бутерброд и залпом допил стакан чаю.

На улице не было такого ветра, как вчера, день казался даже тёплым, хотя лохматые тучи по-прежнему неслись низко над землёй.

Из кино вышли взволнованные: они видели Ильича, который сорок лет назад в этот самый день неутомимо руководил в Петрограде последними приготовлениями к Октябрьской революции.