Мони Нильсон-Брэнстрем - Цацики идет в школу

— Идет, — сказал Цацики. — Гони сюда!

Йоран развел костер — с помощью красного полотенца и карманного фонаря.

— Это даже покруче «умирающего лебедя», — довольно заявил Цацики. На секунду он задумался. — Если бы у меня не было папы Ловца Каракатиц, я бы хотел иметь такого папу, как ты.

— А я бы хотел иметь такого сына, как ты, — ответил Йоран. — Ты часто думаешь про своего папу?

— Да, последнее время все чаще и чаще. Хотя раньше я о нем никогда не думал. Ты только Мамаше не говори. А то она расстроится.

— Ты взрослеешь, — сказал Йоран.

— Знаю, — ответил Цацики.

Чтобы выглядеть совсем круто, Цацики решил покрасить волосы. Краска в магазине была самых разных цветов, и Цацики выбрал ядовито-зеленую. Правда, потом, уже выходя из дома, Цацики засомневался — не слишком ли яркий вышел гребень?

— Давай быстрее, — крикнул Йоран из прихожей. — Опоздаешь!

Цацики надел кепку. Натянул ее на уши и из могиканина снова превратился в почти обычного мальчика.

В тесной прихожей Марии Грюнваль было полно народу. Она пригласила весь класс.

Мама именинницы, фру Грюнваль, по очереди знакомила детей со своим мужем. Он был похож на американского Санта-Клауса и, когда дети здоровались с ним, радостно хохотал в ответ.

— Познакомься, это Цацики, — сказала фру Грюнваль.

— Хо-хо-хо, — пробасил Санта-Клаус.

— Тот самый Цацики, который пишет такие красивые любовные письма, — пояснила фру Грюнваль. — Проходи, проходи, дружок.

Дети захихикали. Цацики покраснел и дал себе слово никогда больше не писать любовных писем.

— Мария, твой женишок пришел! — громко, во всеуслышание крикнула фру Грюнваль.

Цацики хотелось умереть на месте. Неужели она никогда не замолчит?

— О, какой стильный костюм! Я возьму твою кепку?

— Спасибо, не надо, — хмуро пробормотал Цацики. — Поздравляю! — сказал он, обращаясь к Марии, и протянул ей подарок.

— Спасибо, — ответила Мария. — Какой ты красивый! Самый красивый из мальчишек!

Цацики сразу полегчало.

— Здорово, Цацики! — крикнул Пер Хаммар из гостиной.

Там стояла миска попкорна, и Пер вместе с другими мальчишками так яростно поглощал его, что крошки летели во все стороны.

— Торта не будет, — просветил всех Фреддан. — Только чипсы и попкорн. На вечеринках так принято.

— Как глупо, — сказал Цацики, мечтавший о вкусном клубничном торте.

— Дико глупо, — согласился с ним Виктор.

— Очень пить хочется, — пожаловался Тоббе, когда в комнату вошла фру Грюнваль, чтобы подложить в миски чипсов и попкорна.

— Да-да, я принесу колу. Но сперва мы потанцуем!

— Я не люблю колу, — сказал Фреддан. — Я люблю только спрайт.

— А я не люблю танцевать. Может, лучше поиграем в хоккей с мячом?

— Ну уж нет! — сказала мама Марии. — Начинаем!

Она раздала всем бумажки с цифрами. Мальчикам — голубые, девочкам — розовые. Первый розовый номер должен был танцевать с первым голубым и так далее. Чтобы никто не остался без пары.

Как здорово, подумал Цацики. Он получил семерку и надеялся, что Мария тоже вытянет семерку. Перу Хаммару досталась двойка.

Для остроты ощущений цифры полагалось шептать друг другу на ухо. Только дети рассудили по-своему: чем громче, тем лучше. «Семь!» «Три!», «Девять!» — во весь голос вопили они.

Цацики выпало танцевать с Ким. Это было еще ничего. Ким хорошая. А вот Перу Хаммару досталась… фру Грюнваль! Пер жутко испугался.

— Спасите! — побледнев, взмолился он.

— Мальчиков было больше, чем девочек, — объяснила фру Грюнваль, — и я решила, что тоже могу поучаствовать. Не волнуйся, все будет хорошо.

Пер хотел было сбежать, но она схватила его и крепко прижала к себе. Цацики прыснул со смеху. Вот не повезло!

Микаэла осталась без партнера, так как не нашлось ни одного мальчика с девяткой. Она спряталась за шторой и горько заплакала.

Зато голубых шестерок почему-то оказалось целых две — у Тоббе и у Фреддана, и Марии Грюнваль, у которой была розовая шестерка, предстояло, по всей видимости, танцевать с ними обоими.

— Не может этого быть! Дайте посмотреть! — напряглась фру Грюнваль. Не выпуская Пера Хаммара из своих объятий, она взяла у мальчишек бумажки с номерами. — Но ведь это девятка, — сказала она Тоббе, — разве ты не видишь?

Однако Тоббе не сдавался.

— Ну хватит, хватит, — уговаривала фру Грюнваль Микаэлу, выманивая ее из-за шторы. — Выходи! Вот твой партнер.

— Я не хочу танцевать с Тоббе, — икая, всхлипывала Микаэла. — Я хочу домо-ой!