Мира Лобе - Бабушка на яблоне

— Вот именно! А это совсем, совсем новая собака, — сказал Фреди.

Время шло, и они понимали, что им нельзя дольше здесь оставаться, если они не хотят привлечь внимание товарищей. Фреди любовно потряс несколько раз маленькую толстую лапу щенка:

— До свидания, мы скоро опять вернёмся.

И они незаметно уползли из этих кустов.

— Какие у него лапы мохнатые, — сказал Фреди.

— Давай назовём его Мохнаткой, — предложила Геди.

В следующий раз водил Фреди, а Геди могла одна наслаждаться Мохнаткой. Она гладила щенка и прижимала к себе сколько хотела, и так как рядом не было никого, кто бы воскликнул: «Геди, что ты делаешь!», она позволила себе то, что наверняка нельзя: поцеловала Мохнатку в голову, между маленькими чёрными ушами.

А Фреди тем временем стоял у каштана и делал вид, что считает: дело в том, что считать он пока умел только до десяти. Но сегодня это было ему даже на руку: он мог спокойно подумать. Получалось как-то странно: в нём явно было два совершенно разных Фреди. Один говорил: «Сам знаешь: если находишь что-то чужое, это надо отдать. И чем скорее, тем лучше». А другой ему возражал: «Если неизвестно, кому это надо отдать, то найденная вещь принадлежит тому, кто её нашёл. Так?» «А разве ты пытался найти хозяина Мохнатки?» — не отступал первый Фреди. А второй тоже не сдавался: «Мне некогда искать его хозяина, я должен играть в прятки». Тут первый промолчал, но это было не лучше, чем если бы он стал спорить. И к тому же гнул своё второй: «Что стало бы с Мохнаткой, если бы мы его не нашли? Погиб бы, это ясно. От голода, от жажды, от холода». «Ну, ну, — не выдержал первый, — уж во всяком случае не от холода. В сентябре замёрзнуть нельзя». «Оставь меня в покое! — горячился второй. — Мы спасли собаку, и в награду за это мы можем её взять себе».

Но в этот момент до Фреди донёсся голос Петера:

— Эй, Фреди! Ты что, заснул? Мы уже все давно спрятались. Фреди крикнул:

— Сто… Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать! — и отошёл немного от каштана. Он глядел то направо, то налево, но мысли его были далеко.

Кто-то крикнул:

— Ты трус! Боишься от дерева отойти!

Этого Фреди стерпеть не мог, и он побежал искать, но оба Фреди продолжали в нём спорить. Неудивительно, что всем ребятам удалось выручиться, и ему пришлось водить во второй раз. Это считалось позором, и Фреди было очень досадно. Но, когда он снова стоял у каштана, уткнувшись лицом в руку, и оба Фреди собирались снова затеять свой спор, он вдруг нашёл выход: пусть Мохнатка лежит в кустах до темноты. Если щенок всё ещё будет там, когда все пойдут домой, то, значит, его можно взять. До вечера было немало времени, и он вполне успеет найти своего хозяина, если такой существует, или, вернее, хозяин успеет его найти. Но никто не запретит Фреди надеяться, что этого не случится. Для верности он даже зажал большой палец на счастье. «Это и вправду хорошее решение», — подумал он и крикнул:

— Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать!

Он с азартом побежал на поиски и тут же выручил сперва Петера, а за ним и всех остальных и смыл с себя позор предыдущего кона.

Он посвятил Геди в свой план. Она сперва поспорила, а потом всё же согласилась. Она только считала, что судьбе следует помочь. Поэтому время от времени она прокрадывалась к Мохнатке, чтобы проверить, там ли он. Когда Геди обнаружила, что щенок отважился выбраться из кустов, она недолго думая утащила его назад да ещё как следует выругала. Кроме того, Геди ревниво следила за тем, чтобы другие дети не прятались в тех кустах, где скрывался Мохнатка. Девочек она запугала рассказом о том, что уже не раз видела там змей, а мальчиков взяла на подначку, что на их месте стыдилась бы жаться в кустах, а лазила бы только на высокие деревья.

Время для Геди и Фреди тянулось медленно. Но вот всё же солнце зашло, небо окрасилось в жёлто-красные тона, и в парке подул свежий ветерок. Мамы со своими колясочками направились домой, старички тоже поднялись со скамеек, потому что становилось прохладно.

— Нам пора домой! — сказал Фреди Петеру. — Скоро будет темно.

— Да ты что! — возмутился Петер. — Пока ещё совсем светло. А станет темно — тем лучше!

Но тут в разговор вмешалась Геди.

— Нас мама ждёт! — сказала она кротко.

— Вы оба сегодня какие-то чудные, — сказал Петер. — Немножко того… — Для выразительности он повертел пальцем у виска и повернулся к ним спиной в знак того, что утратил всякий интерес. — Пусть эти паиньки проваливают! — крикнул он остальным. — Для меня они чересчур образцово-показательные. Без них обойдёмся!