Жан-Клод Мурлева: Река, текущая вспять

Через час, открывая дверь бакалеи, Томек поразился:

— Бог мой, как же здесь тесно… — повторял он снова и снова. — Как же здесь тесно…

А Ханна даже теперь, через год, вспомнила, что лежит в каждом шкафчике.

— В этом игральные карты, тут картинки с кенгуру, а там — песок из пустыни в маленькой скляночке…

Она погостила еще несколько дней и однажды утром сообщила Томеку, что уезжает. Она очень хотела повидать приемных родителей и, особенно, сестренку.

— Ты скоро вернешься? — поинтересовался Томек.

Увидев, как он расстроился, она сняла перстень, в котором лежала капля воды, и отдала ему.

— Возьми, я его оставляю. Так ты будешь уверен, что я вернусь. Я только заберу амадину. Скоро я приеду обратно. Обещаю.

И она уехала.

Ханна вернулась через три недели, утром, когда Томек только открывал лавку. Она распахнула дверь, впустив с собой свет. На плече у нее сидела маленькая амадина.

— Ханна! — вскричал мальчик, и его сердце запрыгало от радости.

Они немного поболтали, потом Томек сходил за перстнем. Ханна открыла камень и выкатила капельку на ладонь. Потом другой рукой взяла амадину и посадила рядом.

— Пей, птичка моя, пей… — нежно произнесла она.

Птаха немного посомневалась, а потом все произошло быстро: она наклонилась к капельке, блестевшей, словно жемчужина, забрала в клюв и одним движением проглотила.

— Теперь она никогда не умрет… — прошептала Ханна.

— Никогда, — повторил Томек.

Они посадили птичку в деревянную вольеру, которую Томек смастерил на прилавке. Ханна молча наблюдала за амадиной, а потом тихо сказала:

— Знаешь, Томек, мне в голову пришла забавная мысль…

— Какая? — спросил мальчик.

— В тот момент, когда она проглотила капельку, мне показалось, что река Кьяр потекла обратно… Она текла вспять только ради од-ной-единственной капли воды. Чтобы та когда-нибудь оказалась в клюве маленькой амадины… Теперь все закончилось…

Томек слушал как завороженный.

— Ты хочешь сказать… все, что мы видели, исчезло?

— Не знаю… Может быть… Так странно…

Томек вспомнил о тех чудесах, которые они видели по дороге: Лес Забвения с медведями, огромные синие цветы-паруса, Несуществующий остров, ставший Существующим, колдунью на качелях, деревья с белками-шишками…

— Будто мы видели сон… — продолжала Ханна. — К тому же мы ничего с собой не принесли. Ушли с пустыми руками и пришли ни с чем…

Радостная улыбка озарила лицо Томека, и он побежал в пристройку:

— Ханна, я все-таки кое-что привез. Я не осмеливался тебе показывать, но, по-моему, время пришло.

Он протянул ей флакончик с ароматом, приготовленным Пепигомой.

Ханна вытащила пробку и глубоко вдохнула. Она увидела холм, танцоров и музыкантов, увидела скамейку, на которой они сидели с Томском, среди друзей, под дождем из цветочных лепестков…

— Томек… — прошептала она.

— В этот раз ты останешься? — взволнованно спросил Томек.

Навсегда… — ответила Ханна.

В этот момент, сидя на жердочке, маленькая амадина зачирикала первую песню вечности.