Барбру Линдгрен - Маттиас и его друзья

«Вот здорово, если из него вылупится страусенок! — мечтал Маттиас. — А что скажет Пелле! Ведь у него всего-навсего канарейка!»

Вдруг Маттиасу очень захотелось спать. Глаза то и дело слипались.

Немного погодя к нему в комнату заглянула мама и увидела, что он крепко спит, обхватив руками яйцо.

— Ну и ну, конец света! — воскликнула мама Маттиаса. — Он лег спать в такую рань!

— Ш-ш-ш! Тише! — прошептал дядя Клумпе-Думп. — Он высиживает яйцо!

После обеда они пошли гулять. Стоял теплый, солнечный день.

— Слишком тепло! — сказал отдуваясь дядя Клумпе-Думп.

Он больше любил пасмурную погоду и еще когда моросит дождик.

На Нортульсгатан они наткнулись на Пелле Маленького и Пончика.

— Это — дядя Клумпе-Думп! — представил родственника Маттиас.

— Сразу видно! — дерзко фыркнул Пелле Маленький.

— Ай-ай! Неужели? — ухмыльнулся дядя Клумпе-Думп. — Куда вы направляетесь, господа?

— В парк Ванадислюнден. Пелле докажет, что умеет летать, — пояснил Пончик.

— Ты и вправду умеешь? — спросил дядя Пелле Маленького.

— Да, представьте себе, умею.

— И ты уже летал прежде, молодой человек?

— Нет, каждый сам чувствует, может он летать или нет! — с важностью изрек Пелле. — Надо лишь влезть на дерево и взмахнуть руками. И тогда сразу полетишь.

— Пойдем посмотрим, как это он летает, — предложил дядя.

— Ладно.

И вот все они отправились в парк.

Пелле высматривал подходящее дерево, с которого можно было бы взлететь, а Пончик наблюдал, чтобы никто не наступил на улиток: те ползали теперь довольно далеко от своего городка.

Пелле облюбовал дерево высоко-высоко, на самом верху холма. С него точно можно было бы взлететь.

— Отсюда лучше всего! — сказал он. — Захочу — полечу даже домой, на Ванадисвеген.

И он тут же начал взбираться на дерево.

— И крыльев тебе не нужно? — удивился Маттиас.

— Нет, надо только как следует размахивать руками.

Дяде Клумпе-Думпу эта затея показалась очень интересной.

— Если ты полетишь, я тоже попробую, — сказал он.

— Хи-хи! Ты слишком толстый! — захихикал Пелле.

Он уже почти добрался до макушки. Но дерево было совсем маленькое, и макушка его поднималась не очень высоко над землей.

Дядя Клумпе-Думп и Маттиас начали собирать листву и на всякий случай сложили ее в большую кучу под деревом — вдруг, когда дойдет до дела, Пелле упадет вниз.

— Вы готовы? — спросил Пелле.

— Да-а!

— Тогда считаю до десяти! Раз-два-три-четыре-пять-шесть-семь-восемь-девять-десять!

Все трое не отрываясь смотрели на Пелле Маленького. Он стоял выпрямившись на замшелой ветке, стараясь сосредоточиться. Затем вдохнул побольше воздуха, взмахнул руками и прыгнул.

Сердце Маттиаса гулко забилось.

А Пелле Маленький, размахивая руками, вдруг полетел… Он слетел прямо на кучу листвы, которая так и взметнулась ввысь!

Долгое время в листве мелькали лишь маленькие барахтающиеся ноги и руки, а потом вынырнуло и рассерженное личико.

Дядя Клумпе-Думп, Пончик и Маттиас хохотали до упаду. А Пелле лишь приглаживал свои растрепанные волосы и морщил нос.

— Я все равно пролетел… немножко… — проворчал он. — А захотел бы и очутился на улице Ванадисвеген. Но я не захотел. Чего мне болтаться там без дела!

— Теперь полечу я! — сказал дядя Клумпе-Думп и тоже полез на дерево.

— Раз-два-три! — взмахнув изо всех сил руками, он свалился прямо в кучу листвы.

Потом полетели Пончик и Маттиас! Но вот чудо! Как они ни размахивали руками, они все равно падали в кучу листвы.

— А я и не думал, что летать так весело! — вскричал дядя, взбираясь на дерево в одиннадцатый раз.

Домой они пошли, когда уже начало смеркаться.

Наклонившись, Пелле подобрал мимоходом старую коробку из-под сигарет. Подняв крышку, он так и замер на месте: глаза его округлились от удивления.

— Глядите, здесь лежит Пастор и прохлаждается!

И правда! Там, в своем буром домике, лежал Пастор и вовсю пускал пузыри.

— Какой еще пастор! — воскликнул дядя. — Ведь это обыкновенная улитка!

— Читай сам! — предложил Пелле, вложив Пастора в руку дяди.

— Пас-тор! — прочитал по складам дядя Клумпе-Думп. Буквы, написанные Пончиком, еще виднелись на раковине.

— Да, я, верно, ошибся. Я-то думал, что это — просто обыкновенная улитка!