Эдит Несбит - Искатели сокровищ

Все остальные оставались наверху, но Освальд прокрался вниз и подглядывал в дверную щелку.

— Садитесь, — сказала Алиса очень спокойным голосом, хотя потом говорила мне, что я и представить не могу, какой идиоткой она чувствовала себя в эту минуту. Мясник сел, а Алиса стояла перед ним, и ничего не говорила, только вертела в руках медицинский стаканчик, а потом взяла и протолкнула коричневую бумажную затычку прямо вовнутрь этой бутылки.

— Может быть, вы скажете своему папе, что мне надо с ним поговорить? — сказал мясник, когда ему надоело просто так сидеть.

— Он скоро придет, — ответила ему Алиса.

И опять стоит молча и ничего не делает. Выглядело это и впрямь очень глупо, и я слышал, как Г. О. рассмеялся. Я поднялся наверх и отругал его за это — совсем тихо, так что мясник, наверное, ничего не услышал, но Алиса нас слышала, и это вывело ее из оцепенения. Она вдруг заговорила очень быстро — так быстро, что я понял, что она сочинила всю эту речь заранее. Почти все фразы она позаимствовала из нашей инструкции.

— Будьте добры, обратите внимание на этот образчик хереса, который стоит перед вами, — завелась она. — Оно называется кастилиан и как-то еще, и цена его несопоставима с его букетом и несравненным ароматом.

Мясник пробормотал только:

— В жизни ничего подобного!

Алиса и говорит:

— Хотите попробовать?

— Спасибо большое, мисс, — сказал мясник.

Алиса налила ему немного вина.

Мясник отпил совсем чуть-чуть. Он облизал губы, и все подумали, что он сейчас скажет, как это невероятно вкусно, но он этого не сказал. Он поставил стаканчик на стол, почти не притронувшись к хересу (мы потом перелили все из стаканчика обратно в бутылку, чтобы избежать убытков), и сказал:

— Я прошу прощения мисс, но, пожалуй, это вино чересчур сладковато — я имею в виду, для хереса?

— На самом деле, оно не такое уж сладкое, — пояснила Алиса. — Если вы закажете дюжину бутылок, вы сами убедитесь, что оно не сладкое. Просто нам показалось, что с сахаром оно лучше. Мне бы очень хотелось, чтобы вы заказали дюжину бутылок.

Мясник спросил, зачем ей это нужно.

Алиса немного помолчала а потом сказала:

— Что ж, вам я, пожалуй, расскажу, потому что вы ведь тоже торгуете продуктами, верно? Мы хотим уговорить разных людей, чтобы они покупали это вино, потому что за каждую дюжину бутылок, которые люди купят, мы получим два шиллинга. Так называются комические — нет, не комические, а —

— Комиссионные, — подсказал ей мясник. Потом он уставился на дырку в ковре и добавил: — Ага, я понял.

— Ведь у нас есть основания желать, — продолжала Алиса (иногда она говорит совсем как в книжке), — чтобы наше состояние восстановилось как можно скорее.

— Ну да, — подтвердил мясник, осматривая стены, на которых уже начали шелушиться обои.

— По-моему, это неплохой способ, — сказала Алиса, — Мы заплатили два шиллинга за эту бутылку вина и за инструкции, а там сказано, что можно заработать два фунта в неделю, и при том — только в свободное время.

— Надеюсь, вам это удастся, мисс, — сказал ей мясник.

Алиса снова его спросила, купит ли он этот херес.

— Я очень люблю херес, — отозвался он.

Тогда Алиса предложила ему выпить еще немного.

— Нет, спасибо, мисс, — отказался он, — Я очень люблю херес: только вот он меня не любит, нехорошо мне от него, да и только. Но у меня есть дядя, который охотно пьет его. Вот я пожалуй закажу ему бутылочек шесть на Рождество. А вот ваш шиллинг комиссионных, мисс, — и он вынул из кармана пригоршню мелочи и отдал Алисе шиллинг.

— Я думала, нам заплатят те люди, которые продают вино, — сказала Алиса, но мясник объяснил ей, что за полдюжины они не заплатят. Потом он сказал, что не станет больше ждать папу, но пусть Алиса попросит папу, чтобы тот ему написал.

Алиса снова предложила ему херес, но он ответил «Ни за что на свете», и тогда она наконец отпустила его, вернулась к нам с шиллингом и спросила: «Ну как», а мы все сказали: «Первоклассно».

И весь вечер мы толковали о том богатстве, которое у нас вскорости будет.

На следующий день к нам никто не заходил, но на послезавтра пришла какая-то леди, которая собирала деньги на приют для детей погибших моряков. Мы впустили ее (на этот раз я был рядом с Алисой), и объяснили, что у нас есть только один шиллинг, но он нам нужен для другого дела, а потом Алиса сказала ней:

— Можно я налью вам немного вина?

Леди сказал: «С удовольствием, большое спасибо», но вид у нее был удивленный. Она была уже немолода и носила плащ, украшенный бисером, только многие бисерины отлетели и остались только коричневые нитки, которыми они были когда-то пришиты, а в сумке у нее были цветные плакатики о погибших моряках, но кожа на сумке тоже совсем облупилась.