Эдит Несбит - Общество «Будем послушными»

«Опять, опять!» — в отчаянии повторял он. — «Ну как вам пришло в голову соорудить эту плотину?!»

«Мы были бобрами!» — горделиво произнес Г. О. В отличие от нас он еще не распознал особенного тона, которым говорил дядя Альберта.

«Ну конечно!» — сказал дядя Альберта запустив руки себе в волосы. — «Конечно же! Конечно! Все в постель и стройте себе плотину из подушек, бобры! Вы перегородили течение, вы разрыли берег, добывая глину, вся вода хлынула туда и залила ферму. Испорчено ячменя на семь фунтов! и скажите спасибо, что фермер заметил это прежде, чем убытков набралось на семьдесят фунтов. И это после того как вчера вы сожгли мост!»

Мы попросили прощения — что еще мы могли сказать. Только Алиса добавила: «Мы не хотели ничего плохого».

«Конечно, — сказал дядя Альберта, — Разве вы когда-нибудь хотели сделать что-нибудь плохое? Ладно, я поцелую вас и пожелаю спокойной ночи, но вы отправитесь в постель сейчас же, а утром каждый напишет двести раз: „Берегись, не Будь Бобром, Берега Беги, о Мосте Мысли!“ Так-то вот, и все „Б“ и „М“ чтоб были заглавные».

Мы поняли, что он хотя и сердится, но не очень, и пошли спать.

К вечеру следующего дня нас уже тошнило от этих Б и М, и когда мы укладывались спать, Освальд сказал брату:

«Послушай!»

«Ну», — отвечал ему брат.

«В конце концов, в этой истории есть кое-то утешительное», — так выразился Освальд, — «плотина-то вышла на славу»

И с этой утешительной мыслью бобры, исследователи северного полюса и противоположных регионов земли крепко заснули.

Для младенца он был не так уж плох, если кому нравятся младенцы. Личико у него было круглое и чистенькое, что с ними, с младенцами, бывает не так уж часто — можете пойти и посмотреть на своего младшего братика; и Дора сказала, что чепчик у него отделан настоящим кружевом (а зачем это надо младенцу?). Он сидел в этакой роскошной прогулочной коляске, совершено один, посреди поляны, а мы шли мимо, поскольку собирались заглянуть на мельницу.

«Чей же это младенец?» — заволновалась Дора. — «Какой миленький, правда, Алиса?»

Алиса тоже сказала, что он очень миленький, и что его, наверное, украли цыгане, и он происходит из знатного аристократического рода.

«Вон те двое», — сказал Ноэль, указывая куда-то вправо, — «разве вы не видите — они даже во сне выглядят как настоящие преступники».

Мы посмотрели, куда он указывал, и увидели двух бродяг, которые развалились в тенечке на краю поляны. На них были мерзкие лохмотья и они зловеще храпели.

«Они украли высокородного младенца под покровом ночи», — зашептала Алиса, — «до сих пор они поспешно спасались бегством, а теперь их сморил сон. Подумайте о горе высокородной матери, когда она проснется утром и увидит, что высокородный младенец уже не спит в своей кроватке рядом со своей мамочкой!»

Хорошо, что младенец спал, не то девочки непременно обслюнявили бы его — они страшно любят целоваться. Автор этого повествования никогда не мог понять, что за удовольствие они находят в поцелуях.

«Если это цыгане, они продадут его нам», — сказала Дора. — «Может быть, даже не очень дорого».

«Зачем тебе этот младенец?» — удивился Г. О.

«Я усыновлю его!» — сказала Дора. — «Мне давно хотелось усыновить малыша. И потом, это будет поступок достойный Золотой Книги, а то мы уже давно ничего туда не записывали».

«Тебе что, нас не хватает?» — заворчал Дикки.

«Но вы же не младенцы», — вздохнула Дора.

«Г. О. вполне сойдет за младенца — ума у него, во всяком случае, не больше».

Тут вот в чем дело: сегодня утром Дикки обнаружил, что Г. О. складывает червей для рыбалки в ту самую коробку, в которой Дикки хранит серебряные запонки, медаль за успехи в математике и остатки своих серебряных часов на цепочке. Эта коробочка выложена изнутри красным бархатом, а от червяков на бархате остались отвратительные пятна, и одна запонка куда-то делась. А Г. О. еще жаловался, что Дикки вздул его, и ревел, и говорил, что ни с кем не водится. Потом они помирились, и я не хотел, чтобы они затевали все сначала, поэтому Освальд сказал:

«Оставьте вы младенца в покое! Мало у нас своих дел?»

И мы пошли дальше.

Нас послали на мельницу предупредить, что пшеницу еще не подвезли, и попросить отрубей для свинофермы.

Мельница там замечательная, она состоит из двух: водяной и ветряной, а при них домик и еще целое хозяйство. Мне такая мельница никогда не попадалась, и вам, небось, тоже.