Ромуальдас Ланкаускас - Луна и кузнечики

Шаркявичюс взял финку и снова вытащил ее из ножен. Сверкнул металл.

— Великолепно! Это мне может пригодиться! Видно, ты был неплохим управляющим, если и сейчас доказываешь свою верность!

— Долго пан собирается здесь пробыть? — набравшись храбрости, спросил рыбак. — Как бы не заметил вас кто-нибудь. Нам с вами обоим тогда не сладко придется!

— У тебя пока нет причин волноваться. На, возьми для поправки настроения! — Шаркявичюс бросил на стол объемистую пачку денег.

Рыбак ловко подхватил ее и спрятал в карман.

— Премного благодарен!

— Через несколько дней я уеду в Клайпеду, — произнес Шаркявичюс. — Мне необходимо попасть в порт. Достань мне костюм рабочего.

Он все еще держал в руках финку. Вдруг его взор скользнул в мою сторону.

Я в один миг откатился от окошка. Ей-богу, я здорово тогда перепугался. Помню, у меня даже коленки дрожали.

Очутившись снова на сеновале, я зарылся в сено.

— Джюгас!

Джюгас не спал.

— А? — отозвался он.

От волнения мне не хватало слов:

— Джюгас! Он кого-то собирается убить… Может, нас…

Мне пришлось рассказать Джюгасу все с самого начала, потому что он никак не мог понять, что же произошло.

Разинув рот, Джюгас глядел на меня широко раскрытыми глазами.

— О-о! — только и вымолвил он, когда я умолк.

Мы решили не оставаться здесь ни минуты. Спрыгнули с сеновала и что было духу пустились к деревне. Дальше, дальше, пока не поздно! А как сверкала финка! Только бы этот человек не успел удрать!

— Гав! Гав! Гав! — Огромный пес вдруг преградил нам дорогу и, оскалив клыки, накинулся на меня.

Я упал на землю. Горячая собачья слюна брызнула мне в лицо. Клыки ухватили меня за руку и скользнули по рубашке. Послышался треск — это собака разорвала мою рубашку.

В то же мгновение пес жалобно взвизгнул и, задрав лапу, пустился прочь.

Я встал на ноги. Джюгас прерывисто дышал, сжимая в руке булыжник.

— Я в него, гада… камнем бросил…

Мы побежали дальше, все время оглядываясь, нет ли погони. Но все было тихо. Только собака завывала без перерыва, зловеще, злобно, и темный лес повторял этот вой.

Небо бледнело. Гасли звезды. Скоро должно было взойти солнце.

— Там! Там! — испуганно крикнул Джюгас и прижался к дереву.

К озеру шагал какой-то человек.

У озера стоял человек.

Он осторожно огляделся.

Ни звука. Кругом тишина.

Озеро еще дремало — серое, окутанное прозрачной дымкой, но солнце уже взошло, и на востоке ярко пылало небо, окрашивая верхушки сосенок в красный цвет.

Человек отвязал лодку и хотел уже было оттолкнуться от берега, как вдруг послышался чей-то звучный голос:

— Эй, погодите!

Зашевелились ракиты, густо разросшиеся на берегу, и оттуда вынырнул молодой парень в поношенной морской форме.

Человек еле заметно вздрогнул.

— Доброе утро! — поздоровался моряк.

— Здравствуйте, — послышалось в ответ.

Моряк взглянул на сидевшего в лодке:

— О… какая неожиданная встреча! Как вы сюда попали?

Человек улыбнулся.

— В жизни много неожиданностей, — промолвил он. — Не удивляйтесь, я здесь провожу свой отпуск. У родных… Соскучился по чудесным сельским картинам. Знаете, умственная работа в учреждении очень истощает нервы, хочется иногда побыть на лоне природы… заняться рыбной ловлей…

— Если вы плывете на остров, и я с вами!

— Сделайте одолжение! Буду очень рад. — Человек сел за весла.

Слегка накренившись, лодка поплыла по направлению к острову.

— А где же ваши удочки? — осведомился моряк, окидывая лодку взглядом.

— Видите ли… — человек словно немного смутился… — я вчера забросил сеть… возле острова… надо будет проверить. Может, попались хорошие язи. Если, конечно, кто-нибудь сеть не стащил.

Моряк улыбнулся:

— Кому же тут воровать? Люди в здешних местах честные. Я тут не в первый раз. Знаю!

— Ах, вот как, — сказал человек, покосившись на моряка. — Помните, тогда в поезде вы проиграли мне две партии. И только потому, что сделали несколько необдуманных ходов.

— Кому-нибудь всегда приходится проигрывать. На то и игра! А кроме того, не могу похвастаться — шахматист я средненький.

Моряк украдкой, но все с большим интересом следил за выражением лица человека.