Владимир Машков - Последний день матриархата

– А вчера, позавчера?

– И вчера, и позавчера, и третьего дня – тоже папа. Он приходил тайком и варил суп.

– Это очень мило с его стороны, – порозовела мама, но тут же скомандовала: – Занимайся!

Но не суждено мне было в тот день догнать своих ушедших вперед одноклассников.

К нам прибежала раскрасневшаяся Наташа. Она снова была в прежней форме – джинсы и кеды.

– Кир, – воскликнула она с порога. – Пошли играть в футбол. Мы все тебя ждем. И Глафира Алексеевна тоже.

– А Саня где?

– Саня на площадке, – рассмеялась Наташа. – Я его уговорила.

– А кто это Глафира Алексеевна? – поинтересовалась мама.

– Та самая одинокая пенсионерка, которой я разбил окно, – напомнил я.

– А теперь она нас тренирует, – добавила Наташа.

– Часок можешь поразмяться, – неожиданно разрешила мама.

Когда мы с Наташей пришли, тренировка шла вовсю.

– Кир, становись в нападение, вместе с Наташей, – командовала Глафира Алексеевна, – а Саня переходит в полузащиту. Саня, ты будешь диспетчером, организатором игры. И вообще на тебя вся надежда. Ты один стоишь целой команды.

Саня пыжится, гордится бабушкиной похвалой.

Я тоже радуюсь, что Глафира Алексеевна поставила меня в нападение, значит, не забыла мой меткий удар.

Бабушка прикладывала ко рту рупор, и потому ее голос гремел по всему двору.

Распахивались окна, в них появлялись любопытные головы. Болельщики выходили и на балконы. Конечно, это были мужчины. Кто, как не мужчины, самые заядлые любители и самые тонкие знатоки футбола? Наша игра им нравилась. Болельщики поддерживали нас криками и аплодисментами.

Мы носились по полю как угорелые. А Глафира Алексеевна то и дело подгоняла нас мудрыми советами:

– Кир, не жадничай, отдай мяч!

– Саня, снова перемудрил, играй попроще!

– Мальчики бегайте! Помните, движение, движение и еще раз движение – вот три кита, на которых стоит современный футбол.

Мы до того набегались, что едва переставляли ноги, и бабушка объявила:

– На сегодня хватит, пойдемте ко мне пить чай.

Маленькая бабушкина комната была тесновата для нашей команды. Кто сел за стол, кто на диван, кто на подоконник, а Саня расположился прямо на полу.

И чашек у Глафиры Алексеевны не хватало. Поэтому мы пили чай по очереди. Сане первому бабушка налила чай и подала кусок торта.

– Глафира Алексеевна, – с полным ртом полюбопытствовал Саня, – а какой сегодня праздник?

– Праздник? – переспросила бабушка. – Вроде нет никакого праздника.

– А почему торт и прочее? – не отставал мой друг.

Мы все уставились на Глафиру Алексеевну.

– Вы пришли ко мне в гости, вот и праздник, – сказала бабушка. – А еще в нашей команде теперь играешь ты, Саня.

– Ага, – сказал Саня, – профессионала из меня не вышло, пойду в любители…

– И Кир с сегодняшнего дня с нами, – перечисляла Глафира Алексеевна, – и Наташа вернулась – тоже праздник. Видишь, Саня, сколько праздников?

Мы с Наташей разливали чай и разносили торт.

– Теперь мы все вместе, – продолжала Глафира Алексеевна. – Вообще наша установка на собственные силы. Никаких игроков со стороны, я имею в виду, из соседнего двора. Наша опора – любители, самозабвенно преданные футболу, готовые ради него отречься от всего, например, от дурных привычек.

Руки бабушки привычно пошарили по столу в поисках папирос и спичек. Глафира Алексеевна устыдилась своего порыва и спрятала руки под стол. Я понял, как тяжело бабушке бороться со своей плохой привычкой, и спросил ее:

– Глафира Алексеевна, откуда вы так здорово разбираетесь в футболе?

– А вот отсюда, – Глафира Алексеевна показала на стоящий в углу телевизор. – Вы знаете, раньше я и представления не имела, что такое футбол и с чем его едят. А в прошлом году вышла на пенсию…

– Выходит, у вас наступили каникулы? – спросила Наташа.

– Верно, каникулы, – рассмеялась бабушка. – Куда податься пенсионеру? Спасибо сослуживцам, подарили цветной телевизор, вот я и пристрастилась к футболу. Ни одной игры не пропускаю и сейчас разбираюсь в футболе, как заправский болельщик.

– Значит, лучше любого тренера, – сказал Саня.

Мы пили чай и весело болтали обо всем на свете. Мы чувствовали себя у бабушки как дома, и даже еще лучше. Дома нас все время наставляли и учили. А бабушка позволяла нам вести себя, как нам хочется.

Я глядел на ее еще совсем молодое, загорелое лицо и думал, а почему мы ее называем бабушкой? Только потому, что она пенсионерка?

Когда я пришел домой, на кухне все гремело и грохотало. Мама воевала с кастрюлями. Увидев меня, мама спросила: