Виктор Пашкевич - Над рекой Березой

Наконец оба солдата подошли к своему мотоциклу и… начали натягивать на себя брюки и френчи.

— Все! Конец! — подумал я. Но гитлеровцы ни о чем не догадались. Быстро оделись, застегнули ремни с кобурами, в одной из которых вместо пистолета лежал камень, и поехали впереди колонны тупоносых грузовиков с солдатами.

Так появилось у нас свое оружие — один на двоих, совсем новенький немецкий парабеллум и восемь блестящих патронов.

Несколько дней подряд изучали мы парабеллум, раз пятьдесят разбирали и собирали его, пока хорошо не усвоили назначение каждой детали. Но этого нам было мало, захотелось провести испытание, испробовать боевые качества трофея. Решили пойти в лес за реку Плиссу, в сторону деревни Дубовый Лог, куда до войны часто ходили за грибами.

В один из теплых сентябрьских дней, захватив с собой лукошки и пистолет, мы с Сашей направились туда. Дома своих предупредили, что идем по грибы.

Перейдя через Плиссу по Горбатому мосту, мы вскоре оказались в густом лесу, тишину которого нарушали только кузнечики, беспрерывно стрекотавшие в еще зеленой траве. Узкая тропинка, извивавшаяся между вековыми деревьями и траншеями, привела нас на красивую солнечную полянку. Кругом ни души.

Мы спустились на дно окопа и выбрали для мишени толстое дерево. Первым должен был стрелять я. Но что это? Почти рядом, в десяти-пятнадцати шагах от нас, мы увидели женщину и немецкого офицера. Они шли по тропинке в сторону реки и о чем-то оживленно разговаривали по-немецки. Моя рука, еще не успевшая поднять пистолет, онемела, ноги стали подкашиваться. Пистолет мягко шлепнулся на песчаное дно окопа. Рядом со мной стоял ни живой ни мертвый Саша.

Когда офицер и его размалеванная спутница прошли мимо, равнодушно взглянув на нас, Сашка облегченно вздохнул:

— Чуть-чуть не влипли. Хорошо, что не успели стрельнуть… Поймал бы он нас, гад, и повесил. Знаешь, кто это такие? — спросил он.

— Офицер и его любовница, — немного успокоившись ответил я.

— Это же тот фашист, который вешал Мянделя и Попова! А с ним переводчица. Она еще уговаривала партизан, чтобы они раскаялись. Попов ей тогда еще в лицо плюнул.

— Да ну? — не поверил я.

— Это они, можешь не сомневаться. Я хорошо их запомнил. Этот немец надевал петли на шею партизанам, а ока все кричала: «Просите прощения, бандиты, у великой Германии и фюрера!»

— Вон оно что! — только и смог сказать я.

— Что делать будем? — спросил Саша.

— Пойдем домой. Не будем же мы стрелять, когда рядом фашисты шляются.

— Ладно, придем завтра. Не каждый же день они тут ходят, — сказал Сашка и стал запихивать под рубашку пистолет.

Но на второй день почти на том же месте мы снова встретились с гитлеровцем и переводчицей и ни с чем вернулись домой.

По дороге Саша все время молчал, что-то обдумывая, а потом почти возле самого дома сказал:

— Ты как хочешь, а я пойду в деревню. Не может быть, чтобы не нашел партизан. Мне дядя поможет. А этих двоих, — он кивнул в сторону леса, — надо было сразу пристрелить.

Я разозлился:

— Думаешь, я не хочу в партизаны? Может, больше тебя. Но сперва надо узнать, где находится партизанский отряд. Собирайся и иди в разведку.

— Только скачала нужно научиться стрелять.

— Ты хочешь пистолет с собой взять? — с тревогой спросил я.

— А то как же? Не могу же я прийти к партизанам без оружия.

— Ладно, бери. Только быстрее возвращайся. Найдешь партизан, сразу же к ним уйдем.

Под вечер мы закрылись в землянке-бане на огороде Климковичей. Саша поставил на полку консервную банку и, прицелившись, нажал на спусковой крючок. Прозвучал глухой выстрел. Банка даже не шелохнулась.

— Промазал! — крикнул я.

Второй выстрел сделал я. И тоже неудачно.

— Плохо стреляем, — сказал Саша.

Он предложил собирать патроны и больше тренироваться.

День близился к концу. Мы сидели в саду под густой яблоней и играли в шахматы. Фигурки для этой игры еще до войны выстругал и выточил сам Саша.

Саша проигрывал уже вторую партию и от досады не находил себе места.

— Думать нужно. Шахматы — не городки. Тут нужна сообразительность, — посмеивался я.

В это время за высоким забором послышался свист. Кто-то вызывал нас на улицу. Мы выглянули и увидели Ваську Зуенка. Очевидно потому, что мы были немного старше его, он относился к нам с каким-то особым уважением и был рад выполнить любое наше поручение.

Васька несколько раз по нашей просьбе ходил в лес и собирал там патроны, дважды бывал в Старом Борисове и на яйца выменивал у солдат сигареты, которые мы потом передавали раненому танкисту.