Василий Волков - Тимка-новосёл

Тимка очнулся от толчка. Шофёр резко задержал бег машины, и та, скрипнув тормозами, остановилась как вкопанная. По обеим сторонам дороги стояли вагончики, они были такими же, каких много попадалось на железнодорожных станциях. Но те были с колёсами, а эти стояли на земле и вместо колёс у них сани. Отец принялся выгружать вещи, а бабушка — вытряхивать своё пальто.

Её окутало облако пыли.

— Припудрило нас изрядно! Пойдём, брат, умываться! — позвал Тимку отец.

Умываться?! Тимка готов был ко всему, но только не к умыванию.

Выходит, и здесь, в степи, каждый день будут приставать с умыванием.

Голубой, расписанный цветами умывальник висел на стенке вагончика. Вода, нагретая солнцем, тёплая. Отец, нагнув Тимке голову, сказал:

— Закрой глаза…

Вода начала заливать уши, попала в рот. Тимка отфыркивался и плевался: вода на вкус была солёная и даже горчила.

— Хватит! — закричал Тимка. — Вода горькая!

После умывания Тимка с отцом вошли в вагончик. Вагончик внутри напоминал большую комнату. В углу пристроилась пузатая железная печка, а у стен стояли три раскладушки. Тимка давно мечтал поспать на раскладушке, и вот наконец-то его мечта сбудется.

Бабушка собирает на стол. Стол меньше городского, но это хорошо, — будет легче передвигать его к стене. Едва успела появиться тарелка с хлебом, Тимка прицелился и ухватил самый большой кусок.

— Что, брат, проголодался? — заметил отец. — Здесь не в городе — на деликатесы не рассчитывай. На хлеб нажимай! Здоровее будешь.

Отец был прав: всё то, что Тимка так не любил в городе, сейчас показалось очень вкусным. Взять хотя бы овсяную кашу; в городе Тимка терпеть её не мог, а здесь попросил добавки. Вкусным было и молоко. Тимка охотно выпил полную кружку тёплого молока.

После еды начали слипаться глаза, и Тимка собрался было завалиться на раскладушку, но бабушка не разрешила.

— Верно, брат, — поддержал бабушку отец. — Перетерпи. Солнце уже на закате. Зато ночью сон будет крепким.

Бабушка, подняв с полу на табуретку походный мешок, развязала его и удивилась:

— Тимоша! Ты когда же успел всё это затолкать сюда? Давай-ка забирай свой инструмент и книжки.

— Клади свои игрушки под раскладуху, а школьные принадлежности — в мой чемодан, — подсказал отец и вышел из вагончика.

Тимка, прибрав игрушки, пристал к бабушке:

— Я пойду погулять! Ну, разреши!

— Иди, иди побегай, — согласилась бабушка. — Засиделся в поезде-то. Вот грех-то какой!

Тимка выбежал на поляну. Ровно в ряд стоят вагончики. Было похоже, что большинство из них необитаемо. Хорошо, если бы нашёлся свободный вагончик; в нём можно будет играть и хранить игрушки. Тимка заглядывает в ближайший вагончик; он действительно оказался незаселённым. Осмелев, Тимка начал осмотр вагончика. Больше всего ему понравилась маленькая комната; не беда, что в ней висит умывальник, он не помеха. Комната как раз подходящая, чтобы в ней играть и хранить игрушки… Лишь бы разрешил отец.

Осмотр закончен. Тимка идёт к двери; услышав тихий писк и возню под лавкой, он заглядывает под неё. Из тёмного угла кто-то с шумом кинулся в лицо. Мальчик закрыл глаза и отпрянул назад, но было поздно: по щеке больно царапнуло. На грудь упала капля крови.

Щёку лечил отец. Он смазал её жгучим йодом, таким жгучим, что у Тимки на глаза навернулись слёзы.

Бабушка суетилась, разыскивая бинт; она охала и причитала.

Когда боль стихла, Тимка рассказал о случившемся.

— Э-э, брат, это тебя беркутёнок лапой хватил! Чуешь? — догадался отец. — Хорошо, что он ещё тебе глаз не высадил. Вот была бы история! Не успел сын приехать к отцу и окривел. Если мать узнает, она нам пропишет!

Тревога отца и бабушки Тимке непонятна. Ведь оба глаза целы, а царапина заживёт, и мама ничего не узнает. Интересно, как беркутёнок попал в вагончик?

— Пастух-чабан его поймал на сопке, в камнях, — пояснил отец. Птица хищная…

— Её в клетке будут держать, да? — спросил Тимка.

Отец, что-то записывая в маленькую книжечку, только кивнул в ответ. Тимка вспомнил историю с голубем: Юлька тоже хотела посадить голубя в клетку. Нет, Тимка против того, чтобы птиц держали в клетках.

Закончив записывать, отец позвал:

— Пойдём-ка, Тимофей, посмотрим драчуна! Нальём ему воды.

Но тому, как отец осторожно заглядывал под лавки, Тимка понял, что с беркутёнком шутить нельзя.

Птицу нашли за печкой. Распластав крылья, она сидела с широко разинутым клювом, а когда отец наклонился к ней, зашипела и попыталась взлететь.