Владимир Кобликов - До свидания, эрлюсы

— Здравствуйте, — тихо поздоровался Соломко.

Рыбак повернул в нашу сторону голову и удивленно ответил:

— Здравствуйте.

— Простите, что помешали вам, но мы хотели узнать, как называется село с церквушкой.

— Воскресенское.

— А до Знаменки далеко?

— Не очень.

— И еще один вопрос. Я знаю, что его задавать не следовало бы. Каким образом вы ориентируетесь на реке?

— Давно подплыли ко мне?

— Мы видели, как вы поймали рыбу.

— Видели?

— Да.

Рыбак достал карманные часы, пощупал пальцами время.

— Мне уже пора возвращаться.

Старик смотал удочку, вытащил из воды кукан с рыбой и сказал собаке:

— Тобик, поплыли домой.

Тобик моментально перебрался на заднюю скамейку, рыбак сел на весла и стал грести вниз по течению. Тобик залился лаем. И не замолкал до тех пор, пока хозяин не развернул лодку и не взял правильный курс на деревню. Если лодка поворачивала к берегу, собака тут же несколько раз тявкала — подавала команду.

— Вот здорово! — восторгался Колька. — Собака и рыболов, и рулевой.

А мы с Соломко жалели, что не разговорились со стариком.

В Знаменку приплыли перед вечером. Улицы районного центра начинались в километре от реки.

Увольнительную на берег получил Соломко, инженер, Люся, Колька с Андреем и я. Булька, Борис, капитан и Филипп остались в «Знаменском порту»…

В центре Знаменки было много спокойно гуляющих, по-праздничному одетых людей: был воскресный день. За время путешествия мы отвыкли от мощеных улиц, от больших зданий, от многолюдья. И чувствовали себя на улицах Знаменки чужеземцами. На нас все оборачивались и с любопытством разглядывали нашу странную форму и Соломкину бороду. Люся, Колька и Андрей шли впереди нас, важные и серьезные. Опустили письма. Пообедали в столовой. За обедом смеялись. Все считали, что на земле есть гораздо удобнее, чем за столом. После обеда пошли в магазин покупать подарок Борису — завтра у него день рождения. Купили большую надувную лягушку. Соломко сказал, что Борис очень обрадуется такому подарку, потому что плавать он не умеет, а с лягушкой научится.

Из магазина инженер позвал нас на телеграф.

— Может, удастся до Москвы дозвониться.

— Вряд ли, — усомнился Соломко, — а впрочем, пошли попытаемся.

К нашему удивлению, заказ был принят, и минут через пятнадцать телефонистка сказала из окошечка:

— Соединяю вас с Москвою. Зайдите в кабину…

— Скажите, пожалуйста! — нарочно удивился Соломко. — Из Знаменки и можно позвонить в Москву.

Телефонистка обиделась:

— Из Знаменки, дедушка, и во Владивосток позвонить можно!

…Мы задержались на берегу, поэтому торопились в «порт» на свои «корабли».

— Будет нам теперь от капитана, — пугал всех Соломко. — Хорошо, что «беломора» ему накупили…

Кончились последние домики. Вот и мачты «Дерзкой» и «Стремительной» видны… Люся, Колька и Андрейка срываются с места и бегут к берегу. Неожиданно они останавливаются и ждут нас.

— Чего остановились? — спрашивает инженер.

— Посмотрите, кто там, — отвечает Люся.

Смотрим и видим, что у маленького костра вместе с капитаном, Филиппом и Борисом сидят эрлюсы.

— Вот те на! — удивленно произносит Борода и смотрит на помрачневших ребят.

Не знаю, о чем разговаривали до нашего прихода эрлюсы и команда «Стремительной», но только встретили нас приветливо и те и другие. Профессор был немного смущен, скромно и искренне улыбался нам. Мария Федоровна была необыкновенно оживлена и снисходительно добра ко всем. А Эрик подошел к ребятам и, глядя в землю, выдавил из себя:

— Давайте мириться.

Первым руку протянул Эрику Колька.

— А задаваться не будешь? — спросил он.

— Нет.

— Ну, тогда — мир!

— Мир? — сказал и Андрей.

В Люсе же заговорила женская гордость. Она спрятала руку за спину и предупредила Эрика:

— Я помирюсь с тобой, если ты попросишь извинения за то, что наговорил на меня своим родителям всяких глупостей.

У костра стало тихо-тихо. Эрик долго стоял, нервно потирая руки, потом еле слышно произнес:

— Извини, пожалуйста.

Люся кивнула своею рыжей головою.

— Теперь я согласна мириться.

…Переночевали мы недалеко от Знаменки… А утром в нашем флоте произошли большие изменения. Наш капитан был назначен главнокомандующим всем флотом, Соломко — его первым заместителем. Борода перебрался в экипаж флагманского «корабля». Меня отправили под начало Ильи Сергеевича. В экипаж «Дерзкой» зачислены Колька, Андрей, Люся, Булька и Эрик. Командует «Дерзкой» Колька. Ребята счастливы. Даже Эрик вполне доволен своим положением юнги. Он теперь не смеется над «игрой в матросы». Он наконец-то понял, что это никакая не игра, а настоящее путешествие, где должна быть морская дисциплина. Место Эрика во время плавания — на носу «Дерзкой». Он не выпускает из рук бинокля, и часто слышен на реке голос бывшего Опарыша: «Прямо по курсу — мель!», «На горизонте показался неизвестный порт (так теперь и Эрик называет деревни)», «Рифы!»