Александр Гиневский - Везучий Борька

— Прожо-ог?.. Ну, Петя, говори да не заговаривайся! Это мне-то… — Илья Васильевич стиснул зубы так, что шрам на щеке побагровел. В голове у него вдруг пронеслось: «Растяпа! Трансформатор-то не выключил!.. Хорошо — обошлось… Петруха-то заметил или нет?..» Он бросил прищуренный взгляд на мальчика. Не поднимая головы, мальчик почувствовал тяжесть этого взгляда. Как ему хотелось превратиться сейчас в маленький гвоздик и утонуть в земляном полу мастерской. Но это было невозможно. Ведь ни один мальчик на свете не растёт вниз…

Он стоял потупившись, крутил пальцами давно оторванную от рубашки пуговицу.

— Та-ак… Твоя работа?

Мальчик кивнул. Сугробин внимательно посмотрел на него.

— Хорошо ещё, не обжёгся.

— Да уж… — протянул мастер. — Зато подсуропил…

— Вот! — Илья Васильевич вскочил с табуретки так, что она с грохотом поползла в сторону, резко выбросил вперёд руку с тёмным заскорузлым пальцем. — Вот с него и спросим! Чтоб не думал, что спрашивают только в школе, уроки… «Сопли» сам уберёт и прожог залатает. И мне…

— Да ты что, Васильич?! — перебил его мастер. — Не допущу! Это тебе не твой Тимофей! Нашёл когда шутки шутить…

— Погоди, Петя, — уже совсем спокойно сказал Илья Васильевич. Не ту жердь в дугу гнёшь. Ты с людьми работаешь, понимать должен… Завтра же придёт свои грехи замаливать. Придёшь? — Илья Васильевич выжидающе смотрел на племянника.

Этот вопрос, заданный с холодной суровостью, стал для него долгожданным спасением. Торопливо проглотив ком в горле, мальчик кивнул головой.

Ночью Толька проснулся от собственного стона.

В комнате горел свет.

На диване, в нижнем белье, потеснив мальчика к спинке дивана, сидел Илья Васильевич.

Тут же рядом стояла тётя Ганна. Прижав руки к вискам, она испуганно шептала:

— Толик, батька, шо ж це таке, шо ж це зробилось?..

— «Зайцев» он нахватался, мать. Не причитай.

— Та як же?..

— Ступай на кухню, соды в воде разведи, заварки старой приготовь. Не знаешь, что ли?..

Илья Васильевич склонился над мальчиком.

— Худо, Толян?

— Режет. Будто кто песку в глаза сыпанул…

— Ну, поддержись, мука недолгая. А ко мне, ладно… Не приходи. Сам исправлю. Была задумка, да, видать, не по твоим плечам… Да и Петруха-мастер шибко на меня сердит, что ушёл я тогда, а трансформатор не отключил. Влетело мне от него.

Но на другой день мальчик снова шагал в мастерские. В руках у него была всё та же продуктовая сумка. И всё так же торчало из неё запотевшее горло бутыли с молоком.

Увидев мальчика, Илья Васильевич сразу всё понял по его лицу.

— Та-ак… со сдержанно-злой весёлостью произнёс он, снимая рукавицы.

Он крепко прижал узкое, тонкое плечо мальчика к брезенту своей робы, пахнущей горелым железом.

— Вот она наша косточка Полуяновых, узнаю, — сказал он, заглядывая мальчику в глаза. — Нашего телка и медведем не напугаешь, а?!.

Толька кивнул головой, улыбнулся.

Сварщик заправил электрод в запасной держатель и велел мальчику водить им над обрезком рельса. Водить так, чтобы зазор был не больше толщины карандаша. Водить «всухую». Пока.

— А теперь отрапортуй-ка мне, какие виды сварных соединений ты знаешь.

— Я знаю… — Мальчик рассеянно посмотрел в открытое окно. Там от набегавшего ветерка чуть вздрагивала сирень. — Я знаю стыковые, угловые, тавровые и…

— И?..

— И ещё какие-то…

— Здрасьте, пожалуйста! Что это за «какие-то»? — Илья Васильевич нетерпеливо накрыл одну руку, набрякшую тёмными венами, ладонью другой. — И?..

— И внахлёстку.

— Так. Теперь раскрывай нашу амбарную книгу, летописец, пиши заглавие: «Тавровые швы».

Мальчик склонился над столом.

В комнату влетел шмель. Большой, мохнатый и очень деловитый. Толька проводил его взглядом, подумав: «Ну как врежется в стену». Но шмель, будто догадавшись, о чём подумал мальчик, вдруг развернулся и двинулся к столу. На углу стола Илья Васильевич в это время готовил «учебные пособия» — из костяшек домино. Он недовольно поднял голову.

— Бомбовоз… разгуделся… Выпроводи-ка его, Толян.

Илья Васильевич сидел на диване и смотрел, как Толька выпроваживает гостя.

Шмель упорно не замечал открытого окна. То ли он решил, что с ним играют, то ли рассердился на хозяев и теперь назло им не улетал.

— Так ты с ним и до ночи не сладишь, — со смехом сказал Илья Васильевич. — Беги на двор за кашкой. Он увидит цветок — сразу в него уткнётся. Тут обоих и выкинешь за окно…