Леэло Тунгал - Кристийна, или Легко ли быть средней сестрой

Собирая спутанную пряжу, мама сказала:

— Связать кофты из шерсти Агнии я, наверное, не успею!

— Ах, да много ли этой шерсти! — сказала бабушка. — Она, шельма, совсем дикая, не дается вычёсывать. Я только чуть-чуть кое-где выстригла, как эта неблагодарная скотина сшибла меня с ног и дала стрекача в лес. И что это за дикая порода такая! Ну, погоди, Агния, только вернись, я тебе покажу!

— Пусть её волки там съедят! — попробовала я развеселить бабушку.

Теперь все накинулись на меня — и злая я, и жестокая, и бессердечная. Наконец дедушка сказал:

— Пошли-ка, Кристийна, на двор! Нас с тобой здесь не понимают!

Сидя на веранде, мы с дедом решили уйти вдвоём жить в лес. Построим землянку, запасёмся грибами и ягодами. У дедушки есть охотничьё ружьё, так что хищников мы можем не бояться. Их шкуры и рога продадим, а на вырученные деньги купим соль, сахар, порох и «фанту». Более тёплые и мягкие шкуры — куньи и лисьи — оставим себе и будем заворачиваться в них, когда наступит зима. А они пусть вычёсывают овец и прядут пряжу — мы будем сидеть в своём уютном жилье у очага и смеяться над всеми овцами в мире. Поделом им!

— Дедушка, дедушка! — ворвалась с криком в сад Хелен, сопровождаемая встревоженной Девой. — Дедушка, скорее возьми ружьё, в лесу бешеная росомаха, как на картинке, которую ты нам показывал! Или енот, или кто ещё — только точно бешеный, людей не боится!

— Это ещё что за новости! — вскочил дедушка с места. — Говори спокойнее, что за зверь?

Хелен, останавливаясь, чтобы перевести дыхание, рассказала, что она на опушке собирала малину, как вдруг послышался лай Девы. Хелен взглянула — жуткий-страшный-опасный зверь стоял под черёмухой, издавал странные звуки и собирался двинуться к ней. К счастью, Хелен удалось убежать. Но что это за зверь, она не догадалась. В Таллиннском зоопарке таких нет.

— О бешенстве в наших краях пока что не слышно, — задумчиво произнёс дед. — Может, это чья-то собака? Да и дворняги смешанных кровей иной раз бывают такими страхолюдными…

Тут заскрипела калитка, и за кустом сирени показалось что-то серое и движущееся.

— Неси скорее ружьё, что ты медлишь! — закричала Хелен и залезла на скамью.

И тут дедушка рассмеялся. Он хохотал так, что слёзы выступили. Утирал их рукавом и приговаривал:

— Нет, вы только посмотрите! Ох! Позовите бабушку! Гром и молния! Приведите, наконец, бабушку!

Причина для смеха имелась, так как напугавшая Хелен росомаха оказалась остриженной бабушкой Агнией. Но выглядела она так, что не описать, — что-то среднее между панком, енотовидной собакой, дикобразом и овчаркой.

Бабушка сказала:

— Вы только никому не проболтайтесь, что я эту скотину остригла. Эту изуродованную овцу вообще нельзя людям показывать — по меньшей мере, месяц!

И наконец-то мы в этот неудачный день смогли слегка повеселиться!

Когда мы вернулись от деревенской бабушки в город, мой нос сразу уловил в нашей городской квартире чужие запахи. В большой комнате в вазе был обнаружен побуревший букет, который выглядел, как метёлка гномиков. Понятия не имею, кто из нас купил и собрал эту зловонную бомбу.

В нашей комнате пахло молью, в родительской спальне пылью и только чуть-чуть дорогими духами, которые папа однажды подарил маме и которыми мы с Хелен по малолетству, играя в дождь, опрыскали ковёр. В кухне пахло объедками и гнилью; запах исходил от картошки, покрытой мохнатой плесенью, и засохших рыбьих консервов — это был недоеденный отцовский ужин в те дни, когда он посещал курсы вождения. Мама распахнула все окна, одно за другим. Двери с грохотом захлопывались, оконные стекла звенели от сквозняка, и Дева, зевая, ходила из комнаты в комнату. Папа, чтобы успокоиться, включил радио, и мы с Хелен станцевали «цыплячий танец». В новых деревянных башмаках так здорово танцевалось! Деревенская бабушка купила их на ярмарке перед Ивановым днём и всё лето хранила в секрете, только перед отъездом в город вручила нам. Отец предупредил:

— Только не обувайте их на ноги, они жёсткие, как копыта, вы себе все кости переломаете!

Смешно — а для чего их покупали, как не для того, чтобы обувать? Не на руках же их носить! А танцевать в деревянных башмаках — это такое удовольствие! Я и не догадывалась, что паркет под ногами может так красиво скрипеть.