Ганна Ожоговская - Чудо-юдо, Агнешка и апельсин

Пригоревшее молоко вывело Витека из задумчивости. Он быстро выключил газ, но запах горелого молока мгновенно распространился в кухне и в коридоре.

— Что за наказание! — воскликнула старуха Шафранец, входя в кухню. Она, по-видимому, собиралась произнести длинную тираду, но тут дверь с треском распахнулась, и на пороге появилась медсестра.

— Фу! Фу! Ну-ка, живо-быстро! Откройте окно! — приказала она морщась. — Я еще на лестнице почувствовала вонь. Кто оставил молоко? Что за растяпа?

— Пани Толлочко! Пани Толлочко всегда такая чувствительная к запахам, дым табака ее раздражает… — с нескрываемым злорадством говорила старушка.

— Пани Толлочко? Но я ее только что встретила на улице. Смотрю — она бежит куда-то вверх. Окликаю ее. Ей же нельзя так бежать: у нее одышка… Но разве ее остановишь, бежит. Крикнула мне: «Иду на почту, на переговорный! Боюсь, беда случилась!..» Какая беда? Что-нибудь произошло?

— Наверно, произошло. И мне это совсем не нравится, — разволновалась пани Шафранец.

Она дождалась, когда медсестра вышла в коридор, и, не давая ей войти в комнату, стала шепотом излагать предшествующие события:

— Полчаса назад пришел почтальон. Я его всегда узнаю по звонку. Я подумала, нам посылка или письмо, потому что давно не было… А это прибыло письмо учительнице. Тоненькое. В голубом конверте. Доплатное. Я сразу подумала: что-нибудь нехорошее. И вот пожалуйста: молоко оставила на огне, а сама убежала. На что это похоже?..

— Как только учительница вернется, я дам ей капли. А на ночь чаю с малиной. Погода такая скверная, простудиться недолго…

— Да, да, в малину я тоже верю, — сказала пани Леонтина. — Что же у нее могло случиться?

— Мало ли с людьми бед случается! — вздохнула пани Анеля. — Чего только не насмотришься за день в больнице… Если учительница мне скажет, и вы узнаете. Конечно, если это не секрет.

Медсестра всегда любила поговорить с людьми, узнать, что делается вокруг, но никогда не сплетничала и секретов не выдавала, особенно если ее об этом просили. «Буду нема, как могила!» — говорила она, и это было надежней самой страшной клятвы.

Михал побывал на улице Краковское Предместье, спустился эскалатором вниз и по набережной вернулся домой.

— На сегодня достаточно! — заявил он Витеку и сел переписывать задание по языку.

— Ну, как дела с математикой? — спросила Петровская, заглянув в кухню.

— Витек туп, у него нет способностей к математике, — ответил со всей откровенностью Михал.

— И что же, он не приготовил уроки? — не на шутку испугалась пани. Ирена.

— Все сделано, можете проверить, мама, — успокоил ее сын.

— Главное — помогать друг другу! Верно, Витек? Ты — мне, я — тебе! А то пропадешь ни за грош. Правильно я говорю?

— Парнишка он неплохой, но больно языкастый, — сказала Петровская мужу.

«Если уж это языкастый, то что бы мама сказала, если бы все слышала», — подумал Витек.

Раздался звонок. Витек побежал открывать.

— Я оставила ключ дома, — виновато проговорила учительница. — Спасибо, Витек. — Она была совершенно спокойна и даже улыбалась. Потом изменилась в лице и испуганно спросила: — Молоко выбежало? Пригорело, наверно?

Витек кивнул:

— Я поставил кастрюльку на окно.

— Спасибо, Витек, — снова поблагодарила учительница и пошла к себе в комнату.

…Секрета никакого не было. Да если бы и был, рано или поздно все бы узнали, что к пани Толлочко приезжает племянница, дочь ее двоюродной сестры. Из Жешува.

— Так, седьмая вода на киселе, — сообщила на другой день утром медсестра, — но все же родственница, несчастная девочка. Без отца и матери.

— Что же, у нее никого нет в Жешуве? Почему она должна жить именно у нас? — спросила с недовольством пани Леонтина.

— Кто-то есть, да не ужилась она там, не вытерпела. Такое письмо тетке написала, то есть пани Янине, что та перепугалась и сразу бросилась на почту звонить. Поговорила с малышкой. В пятницу утром она приедет. Шестичасовым поездом.

— Она там «не вытерпела», а мы здесь все обязаны терпеть! — процедила сквозь зубы старушка. — Нас даже никто ни о чем не спрашивает. Устроили в квартире какой-то сиротский приют! Механик взял мальчика, учительница берет девочку. Ангельское терпение нужно, чтобы все это выдержать! Ну и порядки в доме! Не хватает, чтобы вы каким-нибудь ребенком обзавелись.

— Ох, обзавелась бы, обзавелась, — упавшим голосом проговорила пани Анеля, — да в моей комнатушке не уместиться вдвоем. Но как только получу квартиру…