Иосиф Ликстанов - Первое имя

— Николай Павлович, я хочу объяснить! — воскликнул Гена.

— Пестов и Колмогоров, идите в класс и передайте дежурному, что я задержал Фелистеева, — приказал Николай Павлович.

В одну секунду Паня очутился за дверью, потому что ему тяжело было смотреть на Гену, подавленного и пристыженного, не похожего на самого себя.

— Пест, Пест, танцуй!

Это совершенно несвоевременное предложение Паня услышал, едва лишь они с Вадиком очутились в коридоре.

Навстречу ему, размахивая газетой, мчался Вася Марков, за которым бежали другие краеведы. С криком «Читай, читай, голова!» Марков сунул под самый нос Пане газету. Паня увидел заголовок: «Спасибо железногорским пионерам!» — и затем прочитал всю заметку. Ребята одной из украинских школ через областную комсомольскую газету передавали горячую благодарность краеведческому кружку железногорской школы № 7 за минералогическую коллекцию. В газете были также названы фамилии председателя кружка Н. П. Максимова и старосты П. Пестова.

— Ну что, ну что! — ликовал Марков. — Ребята, наш староста язык проглотил!.. Работай ногами, Панёк, вызываю на перепляс!

Он пошел перед Паней, пятясь, выделывая коленца и щелкая пальцами. Братья Самохины шагали рядом с Паней и гудели в кулаки: «Трум-турурум!» Егорша, идя позади Пани, хлопал его в такт то по одному, то по другому плечу и приговаривал: «Ай да мы! Ай да мы!»

Класс встретил эту процессию невероятным шумом. Ребята сулили кружку краеведов всесоюзную славу и осаждали Паню:

— Пестов, сколько еще коллекций в школы пошлем? Давай больше!

— А как оформите коллекцию для Дворца культуры?

— Можно записаться в краеведческий кружок? Запиши меня!..

Паня обрадовался, когда начался урок и вся эта суматоха оборвалась.

— Достается теперь Генке… — озабоченно сказал он Вадику.

— Так ему и надо, пускай отучится жулить! — легкомысленно ответил Вадик.

— Кому раньше надо отвыкать? — чуть не бросился на него Паня. — На Генку все валишь, а сами мы хороши, да?

— Прекратите разговоры! — потребовала учительница английского языка.

Перед самым концом урока в класс вошел Гена. Он сказал учительнице что-то по-английски, она ответила ему, и Паня понял слова «хорошо» и «домой». Взяв из-под парты свой портфель, Гена вышел из класса, а Федя переслал Пане записочку, оставленную Геной: «После урока приходи в сад, надо поговорить».

…Коротким был этот разговор.

Нахохлившись, сидел Гена на скамейке в конце сада. Увидев Паню, он выпрямился и подвинулся, как бы приглашая его сесть рядом.

— Заболел? — спросил Паня.

— Да, голова немного… Пройдет. — Гена украдкой взглянул на него и тотчас же опустил глаза. — Я хочу тебя попросить… Сможешь прийти ко мне сегодня после уроков? Есть дело… Федя тоже будет.

— Приду!

— Буду ждать. — Гена поднялся с места, минуту постоял, попрежнему глядя в землю, и вдруг проговорил: — Ну, Пестов, твой верх. Здорово ты верх взял, честь и хвала!

— Брось, чего ты… — отмахнулся Паня.

— Словом, приходи сегодня.

Почему-то Паня не поддался желанию проводить Гену до школьных ворот — может быть, потому, что понимал, как ему тяжело.

Еще не выйдя из сада, Паня услышал голоса Егорши, Васи и Вадика, кричавших: «Пань, Панька, где ты? К директору, к директору!»

Закружили Паню всякие дела, школьный день показался совсем куцым, — и вот Паня с Федей явились на Почтовую улицу, к дому за решетчатой оградой.

Этот дом, старый и крепкий, на каменном фундаменте, мог бы приютить большую семью, но жили в нем лишь четверо: машинист экскаватора Лев Викторович Фелистеев со своей женой, вдова полковника Фелистеева и ее сын Гена. Даже в дни дружбы с Геной неохотно ходили к нему Паня и Вадик, так как мать Гены Ираида Ивановна, узнав о гибели мужа на фронте, тяжело заболела. В доме было грустно и тихо.

— Нет, теперь Ираида Ивановна поправилась. — сказал Федя и позвонил.

Через двор уже бежал Гена:

— Калитка не заперта, входите!

Он поздоровался с товарищами и повел их в дом.

В столовой Паня увидел мать Гены — высокую бледную женщину, которую помнил смутно. А Ираида Ивановна, оказывается, хорошо помнила Паню. Отложив книгу, она с удивлением рассматривала гостя.

— Даже не верится, что ты — тот самый Паня Пестов, никакого сходства! Ты совсем другой мальчик, — пошутила она. — Паня был круглый, плотный, как ореховое ядрышко, а ты высокий, худой. Я думала, что только мой Гена такой верзила… Спасибо, что пришел. Вы с Федей первые прорвали блокаду, которую установил Гена.