Геннадий Михасенко - В союзе с Аристотелем

Аркадий воспользовался этим и напомнил, что уже двенадцатый час.

— Чувствую, — ответил мальчишка и отправился к своей кровати, сам не замечая, что болтает рукой в такт музыке.

На кровати спала Мурка. Юрка взял ее пригоршней, приподнял, уселся сам на теплый пятачок и положил Мурку на колени. Она как была калачиком, так и осталась, даже глаз не открыла, только замурлыкала.

— Небось забыла Варфика, а? — спросил вдруг мальчишка. — Забыла, какие он тебе трепки давал? Ты же трусиха — должна помнить… А помнишь, клушку испугалась?

В начале лета Василиса Андреевна посадила на яйца парунью в фанерный ящик, под кровать. Из ящика торчал только хвост. Заметив, что хвост время от времени шевелится и дергается, Мурка однажды подкралась к ящику и хотела было заглянуть в него, да тут вдруг наседка как вскинет голову, как по-вороньи каркнет — Мурки как не бывало. После этого она посматривала под кровать не иначе, как из-за косяка.

Юрка чуть усмехнулся при этом воспоминании.

— Забыла все начисто. Тогда иди отсюда, мерзни! Вспомнишь — придешь. — И он спихнул кошку на пол.

Утром в школе была линейка третьих и четвертых классов. Директор Константин Андреевич, высокий и седой, пришедший в школу из суворовского училища, расхаживал перед учениками, говорил о том, как начат учебный год и как его следует продолжать, говорил, что близится конец четверти и нужно приложить максимум стараний, то есть как можно больше, и исправить текущие грешки и промахи. Затем высказался кое-кто из учителей, а затем слово взял опять Константин Андреевич, но заговорил уже каким-то другим, мягким тоном.

— Ребята, на днях были подведены итоги районной выставки летних работ учащихся. Мне приятно сообщить вам, что из семи наших работ три заслужили благодарности, а одна вообще прославилась и заняла второе место. Автору выдается грамота и ценный подарок. — Директор с улыбкой обвел взглядом шеренгу учеников. — Вы, конечно, догадываетесь, какое это произведение и кто его автор…

При этих словах Юрка коленкой толкнул Валерку — мол, слышишь, но Валерка не успел ответить, как Константин Андреевич, стоявший в другом конце строя, крикнул:

— Теренин Валерий, три шага вперед!

Валерка отсчитал три шага и замер против бюста Гоголя.

— Еще шаг вперед! — скомандовал директор, заложив руки за спину.

Валерка сделал еще шаг.

— Кругом!.. Вот, ребята, автор. Ну, а его портальный кран вы, конечно, помните… Теренин, налево!.. Подойди сюда.

Валерка сразу сбился с шага и замахал руками не в ритм, глядя под ноги и краснея. Константин Андреевич взял между тем с подоконника что-то завернутое в газету, развернул и протянул подошедшему Валерке аккуратный ящичек. Мальчишка взял подарок и прижал его к животу.

— Тише, Теренин, не изомни грамоту. — И Константин Андреевич зааплодировал.

Классы подхватили приветствие.

А Юрка вдруг, перекрывая плеск ладоней, крикнул, оглушая соседа: Ура-а!

— Ура-а! — подхватили двести с лишним человек.

Учителя, взмахивая руками, кинулись к своим классам, точно испугались этой не предусмотренной ритуалом выходки. Да и Константин Андреевич тоже поднял обе руки, и по движению губ чувствовалось: «Чш-ш-ш…»

Еще когда расходились по классам, Валерку со всех сторон спрашивали: что там, что там? А когда расселись по партам, шепот и оклики стали настойчивее и Галина Владимировна разрешила Теренину раскрыть ящичек, чтобы удовлетворить общее любопытство. Валерка и сам не знал, что в нем, в этом желтом ящичке, а потому с радостью откинул крючки и поднял крышку. Это были инструменты. Набор столярных принадлежностей. Валерка поднял весь набор к груди и повернулся к классу. И класс, насколько хватило одного вдоха, протянул: «У-у-у!»

Обычным чередом шли уроки. Но Валерка чувствовал себя необычно. Он любил школу, любил эту комнату, любил занятия и никогда не задумывался над тем, быстро или медленно проходит урочное время. Сегодня он торопил время. Скорей! Скорей!.. От напряженного ожидания конца занятий у Валерки замозжило голову, и последний урок он просидел, стиснув виски, однако изредка совал руку в парту и ощупывал гладкую крышку ящика.

Но уже на половине пути домой голова проветрилась. Мальчишка почти бежал, изредка приостанавливаясь, чтобы сменить руку — набор был тяжелым. У моста Юрка на миг отстал от друга, чтобы согнать в воду дремавших у камышей уток. Когда же он это сделал и оглянулся, Валерка уже исчез за поворотом.