Андрей Максимов - Дом Туситалы

— Кто научил тебя убивать из-за угла? Кто научил тебя этому?

Но пришло время Фэнни задавать свои вопросы. И она не преминула это сделать, с властностью и требовательностью в голосе, которые, если верить книжкам, столь свойственны истинным английским хозяйкам.

— Итак, что здесь происходит, я вас спрашиваю? Ллойд, почему у тебя красные полосы на руках, опять занимался какой-нибудь дурью? Почему ты такой запыхавшийся? Почему Луис такой бледный? И, наконец, что здесь делает этот человек и почему его лицо разукрашено черной краской?

Фэнни села в кресло, всем своим видом показывая, что ждет исчерпывающих и немедленных ответов.

Но понадобились всего две короткие фразы, которые произнес Ллойд, чтобы все стало абсолютно ясно:

— Этот идиот связал меня. Он хотел убить Матаафу.

Генри Моор ухмыльнулся:

— Всегда говорил: черномазым верить нельзя. — Тут он заметил Матаафу и добавил: — К вождям это, разумеется, не относится.

Матаафа подошел к Сими, взял его за подбородок, посмотрел прямо в глаза:

— Ты достоин казни и будешь казнен! А твой скальп отдадут на съедение муравьям!

— Может, лучше повесить? — радостно спросил Генри. — Мне кажется, Фэнни, в твоем саду неплохо будет смотреться человек, покачивающийся на дереве. Эдакий маятник, отсчитывающий последние мгновения своей жизни.

— Заткнись, пожалуйста. — не очень вежливо, но по сути ответила Фэнни.

Между тем Сими начал постепенно приходить в себя. Все эти разговоры его почти не пугали. Почти… Если Лаупепе говорит, что «погибнуть на войне — это счастье», если белокожий Роуз считает так же, чего ж бояться? Нет, о другом думал Сими. В суматохе его забыли обыскать, за поясом болтался еще один нож, рука сама тянулась к рукоятке. Но приходилось выжидать момент, чтобы ударить наверняка.

— Слушай, парень, — обратился к Сими Туситала. — Тебе, наверное, забыли объяснить, что убить человека — не то же самое, что съесть яблоко.

«Я должен прыгнуть на Матаафу и вонзить нож ему в самое сердце. Я должен быть быстр и страшен, как стрела», — подумал Сими, а вслух сказал:

— Убить врага на войне — исполнить наказ небес. Так говорит Лаупепе, и Сими верит ему.

Заметив, что Матаафа задумчиво глядит в окно, Сими выхватил из-за пояса нож и бросился на вождя.

Но Матаафа был воин, а значит, умел чувствовать куда лучше, чем видеть. За мгновение до удара вождь сделал шаг в сторону. Сими проскочил мимо, едва не выбив оконное стекло. Матаафа мог ударить его, даже убить, но он поступил по-другому.

Вождь схватил нож за лезвие — из ладони хлынула кровь. Своей кровыо Матаафа умыл лицо Сими, и только после этого сильным ударом заставил воина упасть на пол.

— Завтра с тебя снимут скальп. — Матаафа отвернулся.

Фэнни бросилась к нему:

— У вас может быть заражение крови. Надо немедленно смазать вашу рану и перебинтовать.

— Рану? — удивился Матаафа. — О чем говорит Аолеле [12] Аолеле (Летящее облако) — так называли Фэнни Осборн туземцы. ? И он показал ей свою совершенно чистую ладонь, с едва заметными признаками крови.

— Заколдованный дом! — закричал Сими. — У великого Сочинителя Историй и такой несчастный дом! Ничего не получается! Ничего!

Туситала встал и поклонился Матаафе:

— Прошу простить великого вождя, что в моем доме…

— Позволю себе перебить Сочинителя Историй, — вздохнул Матаафа, — твои слова продиктованы доброй душой, но они не истинны. Туситала ни в чем не виноват. Мой народ стал очень злым. — Матаафа снова подошел к окну. — Хочу просить Сочинителя Историй об одном: пусть мои воины запрут этого выродка в одном из твоих сараев. Завтра на рассвете мы уведем его в лес и там казним. Я не могу осквернять казнью дом Туситалы.

— Жаль, — вздохнул Генри, — признаться, любопытно было бы поглазеть, как казнят на Самоа. Впрочем, если вы пойдете недалеко, я бы напросился с вами.

— Нет! — снова закричал Сими. — Я не могу умереть, не сделав того, что приказал великий Лаупепе!

Пока воины Матаафы тащили Сими в сарай, он продолжал кричать.

Фэнни подошла к Матаафе, взяла его за руку:

— Матаафа не может сейчас уйти, правда? Если ты уйдешь, получится, что Матаафа больше не верит нашему дому. А наш дом этого не заслужил. Пойдемте в сад, там все накрыто. Мы пообедаем вместе, и тогда уход Матаафы не будет похож на обиду.

— Аолеле мудра. У Туситалы мудрая жена, и я повинуюсь.

…Ночью, заманив одного из воинов Матаафы в сарай, Сими оглушил его выдранной из стены доской и убежал из плена. Искать его в самоанских лесах было занятием бессмысленным.