Анна Аксёнова - Весёлый камушек

Утром Милка и говорит:

— А что мы сегодня обедать будем? Сколько у тебя денег осталось?

— Двадцать копеек.

— И у меня двадцать, — говорит Милка. — Ладно, как-нибудь проживём. Давай их мне.

У нас было четыре урока, у Милки — пять. Я пришёл домой и стал ждать её. Наконец пришла Милка, хлеба и колбасы принесла. Разделили поровну и стали есть.

— Только смотри, — говорит Милка, — на вечер оставь.

А чего оставлять, там и оставлять нечего.

— Ничего, — говорю, — вечером чаю попьём, а завтра мама приедет.

— И правда, — согласилась Милка.

Как-то у нас здорово этот день прошёл. Ни разу не поругались. Тихо-мирно сделали уроки. Милка у меня географию проверила, погуляли. Чай не стали вечером пить, всё равно ведь завтра мама приедет, потерпим. Завели будильник на утро и спать легли.

Только случилось так, что мама утром не приехала. Принесла молочница молоко, мы напились и в школу пошли. Что значит первый раз вместе пошли: даже портфели перепутали. Хорошо ещё, что Милка в раздевалке заметила. Они у нас одинаковые, только у моего скрепки внизу оборвались.

Как нарочно, меня в этот день спросили по географии. Милка проверила, а меня и спросили — пятёрку получил. «Живём», — думаю.

Прихожу домой, открываю дверь, Милка у самых дверей стоит.

— Это ты? — говорит. — Я думала, мама.

— Разве мама не приехала?

— Нет, — говорит Милка и на меня испуганно смотрит.

— Может, папе плохо?

— Ой, уж не говори, я сама чего только не передумала.

— Давай, — говорю, — Мил, поедем к ним?

— Что ты, а вдруг мама как раз домой едет! Приедет, а нас нет. И денег нет на дорогу.

Посмотрел я на Милку — сидит она, съёжилась вся, косички обвисли, до колен спускаются.

— Знаешь, — говорю, — а ведь я сегодня по географии пятёрку отхватил.

— Ну? — обрадовалась Милка. И вдруг (я даже ушам своим не поверил) заявляет: — Ты способный, мог бы вообще отличником быть.

Я ничего не сказал, сел уроки делать.

Милка посидела-посидела и спрашивает:

— Ты есть хочешь?

— А что у нас есть?

— Можно кашу сварить. И мама приедет — поест.

— Давай.

Взяла Милка с этажерки книгу о вкусной и здоровой пище, из буфета крупу достала и отправилась на кухню.

Каша мировая получилась, только соли Милка забыла положить. Но это ничего, я заметил, когда уже почти всю съел.

Гулять нам что-то не хотелось. Мы все уроки сделали. Милка меня по истории и по литературе проверила, потом в шахматы поиграли. А мамы всё нет и нет.

На дворе уже темнеть начало.

— Холодно что-то, — говорит Милка, — ты бы дров принёс.

Пошёл я в сарай, а там дров наколотых нет. Ох и помучился я! И как только мама справляется? Но всё-таки целую охапку принёс.

Стала Милка растапливать. Наложила бумаги, дует-дует, а ничего не получается. Я тоже стал дуть, а всё равно не горит.

Вынул я все дрова из печки, нащепал лучины, зажёг её, а потом стал поленья подкладывать, как мама, — сначала которые потоньше, потом толстые положил.

Горят дрова, потрескивают, вдруг слышу сзади Милка носом шмыгает. Обернулся — нет, ничего, не плачет.

— Давай, — говорю, — Мил, в морской бой поиграем.

А она мне:

— Рубашку-то как извозил, сними — постираю.

И правда, всю я её сажей измазал. Снял я рубашку, взяла её сестра и пошла стирать. Воды нагрела, по-настоящему, с мылом стала стирать. А сажа плохо отмывается. Трёт, трёт Милка.

— Принести ещё воды? — спрашиваю.

— Принеси.

Взял я ведра, принёс воды (тяжело с непривычки показалось). Достирала Милка рубашку, повесила её на верёвку. А мамы всё нет.

— Ну, так будем в морской бой играть?

— Знаешь, — отвечает Милка, — давай лучше пол помоем. Мама каждый день протирает его, а сейчас смотри, сколько пыли скопилось.

— Да ну, — говорю, — пол ещё…

— Как хочешь, — говорит Милка, — я тогда сама.

И стала пол мыть. Взяла ведро с водой, ушла в комнату. Я сижу, слушаю. А в квартире тихо-тихо, только и слышно, как Милка тряпкой шлёпает да что-то ещё кап… Потом опять — кап… Смотрю, а это с рубашки капает: плохо её Милка отжала, сил-то у неё мало. Взял я другую тряпку и стал кухню мыть.