Анна Аксёнова: Живые звёзды

— Кондрат!

В ответ только смешливо прожурчали листья в саду.

— Кондрат! — надрывался маленький Сема, — иди, тебя мамка бить будет.

— За что? — спросил Кондрат откуда-то сверху.

Сема поднял голову и увидел брата на высокой развесистой груше.

— Стекло в чулане разбилось, — радостно захлебываясь, сообщил он. — Мамка сказала — ты, больше некому.

— Не бил я стекла, — мрачно ответил Кондрат.

— Ага. А мамка сказала — ты.

Опять эта мачеха к нему придирается. В прошлый раз, когда он с повети спрыгнул и колено ободрал, она ему подзатыльник дала. Человек и так, можно сказать, покалечился, а его еще колотят. Была бы мать жива… Впрочем, от матери ему тоже доставалось. Но ведь то мать, а эта… Всего полгода, как пришла в их дом с маленьким Семкой. Семка, правда, хлопчик неплохой. Да что с него и требовать — пять лет. Кондрату уже восемь стукнуло, а его еще драть собираются!

Кондрат слез с груши. Отец, конечно, не дал бы его в обиду, но отец дома редко бывает: шуточное ли дело — паровозы водить.

Семка нетерпеливо дернул его за рубашку.

— Иди скорей.

— Вот еще. Иди, коли охота.

— А ты?

— А я… уйду я от вас совсем.

Глаза Семки стали совсем круглые.

— Куда уйдешь?

— Куда-нибудь. В лес, в сторожку.

— И я, — сказал Семка.

— Только тебя мне не хватало.

— И я с тобой, — захныкал Семка, — жалко, да?

— А чего тебе уходить: у тебя мать, отец скоро приедет. Плохо тебе? — в горле у Кондрата защекотало, он замолчал.

— Конечно, плохо, — заторопился Семка. — Ничего не дают, все спать гонят. Еще куры гуляют, а я спи. Уйду я тоже совсем в лес.

— Еще чего, — строго сказал Кондрат. Не выдумывай, заплутаешь.

— А я тогда с тобой пойду.

Кондрат посмотрел на черноглазого румяного крепыша. А вдвоем, и правда, лучше. Что делать одному в лесу?

— Реветь не будешь?

Сема яростно затряс головой.

— Ну, тогда идем.

Мальчишки взялись за руки и пошли.

В мягкой дорожной пыли по щиколотку утопали босые ноги. Щедро грело солнце. Высоко над головой сновали белогрудые ласточки.

„Хороший день завтра будет”, — подумал Кондрат. Дорога шла через поле, по обе стороны частоколом стояли подсолнухи. Желтые тяжелые головки склонились к земле.

— Сорвем подсолнушек? — попросил Сема.

— Нельзя. Колхозные. На, хочешь грушу? — Кондрат достал из кармана крупную беру. Сема вонзил в мякоть острые беличьи зубы, янтарный душистый сок залил ему подбородок. Откуда-то с торопливым жужжанием прилетела пчела. Она долго и беспокойно кружилась над Семой, но не ужалила, а когда напуганный Сема бросил грушу, и вовсе отстала.

Лес встретил их зеленой шумной свежестью. Жестяно шелестели дубы-великаны. Из густой травы выглядывали любопытные ромашки и скромные колокольчики, медово пах подмаренник.

— Грибы тут есть? — спросил Сема.

— А как же? Лес, и чтобы без грибов. Вот придем в сторожку, пойдем за грибами на ужин.

Узенькая тропинка, заросшая прохладным подорожником, привела их к сторожке. Неизвестно, когда, кто и зачем построил ее, но она была тут, и в ней можно было спрятаться тому, у кого не было дома.

Ходуном ходили щелистые половицы. Сумрачные углы затянула паутина. Немножко страшно. Кажется, что вот-вот, топая сапожищами, войдет кто-то… К стене приставлена лавка. А из мутного окошка вверху выпал кусочек стекла. Ну, ничего, зато Кондрата никто не будет бить.

— Пойдем отсюда, — почему-то шепотом позвал Сема.

— Куда пойдем? — нарочно громко ответил Кондрат. — Это вот наш дом, здесь жить будем. Печка есть, раздобудем спички — обед будем варить. Спать на лавке.

Он вытащил из кармана груши и положил их на шаткий стол. И сразу стало видно, что здесь живут.

— Только спать, чур, вместе, — уже весело сказал Сема.

— Ну, а где же еще. Тут на лавке и ляжем.

Они вышли из сторожки и пошли искать грибы. Грибов не нашли, зато попалась черемуха с крупными, как вишни, ягодами. Ягод было немного, но сладкие, с терпким, вяжущим рот, вкусом. Потом захотели пить и пошли к ручью.

Полощутся в ручье веточки молодых ракит, скользят пауки на длинных тонких ножках. Вода темная, коричневая, но если зачерпнуть ладонями совсем прозрачная.

— Давай всегда здесь жить, — предложил Сема.

Кондрат засмеялся и принялся кувыркаться через голову. Сема завизжал и полез на Кондрата. Тот опрокинул его и бочонком покатил по траве.