Александр Торопцев - Азовское море и река Рожайка (рассказы о детях)

— Ты почему только руками гребешь? — Ленька хозяином вступил в воду. — Смотри, как надо!

Он рыбкой вошел в воду, вынырнул и поплыл крепкими саженками, колотя ногами по воде, а Славка смотрел на него и потирал как бы между прочим икры, олень… Хотелось подольше побыть здесь, чтобы ноги отдохнули, но Ленька вылез на берег, пожал покатыми плечами:

— Хреновато здесь, понырять негде. Айда на мост. Нырял когда-нибудь с моста?

— А чего такого? — Славка нырял со всех обрывов Рожайкиных, с камушков, с плотны в Константиновке по сто раз в день…

— Это тебе не камушки, — догадался Ленька о его мыслях, подкручивая какой-то винтик в движке. — Ну-ка проверим! — крутанул педаль, мотор радостно зашелся, тут же остепенился и зарокотал приветливо. Славка даже о ногах забыл, скорее бы в путь!

У железнодорожного моста, на траве, на покатом берегу, нежились люди, барахтались в воде, плескались. Ленька поставил мопед на ножку, разложил на траве мокрые брюки, потянулся:

— Нырнуть что ли.

Славка промолчал, по мосту со свистом промчалась электричка.

— Посторожи, своих что-то не вижу, — негромко сказал Ленька и, прибавив в голосе, добавил. — Метров десять, с арки — все двадцать.

Девушки рядом обратили на него внимание, он гордо направился к мосту, взошел на него, потрогал перила, будто проверяя, надежно ли их приварили, одобрительно качнул головой, пошел по шпалам на середину моста. Славка смотрел на него с завистью и некоторой робостью. Девчонки рядом — с удивлением и еще с каким-то чувством, Славе неведомым. Мопед беззвучно отдыхал, уверенный в себе и в своем хозяине. Ленька перешагнул перила, махнул рукой, оттолкнулся и — сначала руки в стороны, ласточкой, потом ладонями вместе, пикой, полетел. Долго и красиво он летел, четко врезался в воду, вынырнул, приплыл к берегу, посмотрел на мост:

— Люблю высоту и скорость, — сказал.

Девчонки рядом хихикнули.

— Сможешь? Солдатиком нестрашно.

— Я и не солдатиком смогу, — Славка медленно пошел к мосту, вскарабкался по насыпи к железнодорожному полотну, осмотрел — все как Ленька, степенно, без спешки, хотя на него, похоже, никто не обращал внимания, — и направился по деревянному тротуарчику моста на середину.

— Дальше от опоры! Здесь! — услышал Ленькин голос, глянул вниз направо, на опору, бетонную чушку, на которой стоял мост.

Воды он не боялся, привык к ней, но опора напугала его, и он шажками, шажками подальше от нее.

— Дальше нельзя. Там мелко! Ныряй, солдатиком не страшно!

— Понимал бы ты чего, — Славка почувствовал себя очень маленьким и легким. Казалось, дунет ветер, пока он лететь будет вниз, бросит его пушинкой и ударит о бетонную чушку. Страшно. Вон, какие он ворочает облака, как раскачивает тополя и воду рябит тяжелую. Что ему, ветру, человек-пятиклассник?!

— Пошел!

«Куда он торопится?» — Славка осторожно сложил копьем руки над головой и оттолкнулся.

Летел он быстро. Не успел подумать ни о чем, как упругий вал воды врезался в грудь, проглотил его и сорвал плавки! Славка даже не насладился счастьем человека, нырнувшего в жаркий день в глубокую воду, а плавки, скользнув с бедер, зателепались на коленках, сползли ниже, зацепились за правую ступню. Славка сделал в воде сногсшибательное сальто, поджал ногу — ура, плавочки хорошие, поймал! Он надел их еще в воде и вверх, на воздух. Ух! Соскучился по небу и солнцу, по Ленькиной физиономии. Покраснел: на мосту девчонки терли ноги о металл загородки. Поплыл к Леньке.

— Молоток! — похвалил его владелец мопеда и, прищурившись, громко сказал. — С перил что ли нырнуть?

— Солдатиком?

— Сам ты солдатик. Ладно, пока с моста поныряю.

Весь день нырял Ленька, завистливо поглядывая на арку, к вечеру не выдержал:

— Пойду, — сказал, но сначала подошел к мопеду, завел его, покрутил отверткой винтик и вдруг, словно движок урчанием своим напомнил ему о чем-то важном, крикнул Ленька, стукнув себя по лбу ладонью. — Елки-моталки! За фотографиями же до семи нужно успеть. Для пропуска. Айда, может успеем.

Домой они вернулись поздно. Была жара. После фотоателье так вспотели, что решили искупаться в Рожайке.

А рано утром Славка сидел в электричке, она медленно ползла по мосту, и две старушки, сидевшие напротив, гундосил вредно: «Намедни один с арки нырнул. Насмерть. Близко у опоры. Не рассчитал». «И в том году какой-то матрос утоп. Пьяные небось».

«Бр-р» — страшно стало Славке, хотелось Леньке рассказать бабкиных разговорах. До вокзала он не мог сбросить с себя липкий, как пот в жару, страх.