Вупи Голдберг - Трагедия с туфлями

— Пропихни на бок и прикрой рукой, — говорит Террела. Я вожусь с туфлей до тех пор, пока она не оказывается у меня на правом боку носком вверх.

— Дай посмотрю, — говорит Террела. Я поворачиваюсь к ней, стараясь держать руку естественно.

— Ничего, сойдет, надо только быстрее добраться до раздевалки, — говорит она. — У меня не слишком торчит?

— Как будто большая опухоль на ребрах, — говорю я.

— Чего-чего? — переспрашивает Террела, но тут мы снова слышим шум спущенной воды.

— Бежим! — говорит Террела и тянет меня за собой, вон из кабинета. Не оглядываясь, мы мчимся вниз по лестнице. Надеюсь, девочка в диадеме не заметила, что мы выбежали из кабинета мисс Деббэ.

Мы вбегаем в пустую раздевалку и вытаскиваем туфли из-под трико. Я беру у Террелы вторую туфлю и прячу обе в свой мешок. После этого мы надеваем кроссовки и куртки и выбегаем на улицу, где нас ждут взрослые. Эпата, Алекс и тройняшки вопросительно на нас смотрят. Террела поднимает оба больших пальца. Эпата подмигивает.

— Спасибо, Тер, — шепчу я, прежде чем подойти к Эпате и ее сестре — они должны проводить меня до дома.

— Удачи, — говорит Террела.

Что ж, теперь удача мне не так уж и нужна. Всего-то и осталось, что показать Тиффани туфли мисс Камиллы Фримен. А через три дня мы отнесем их обратно, положим на место, и я смогу позабыть об этой истории и спать спокойно. Это проще, чем выучить число «пи» до десятого знака — а уж число «пи» я назову, даже разбуди меня посреди ночи.

— Я пришла! — кричу я, захлопывая входную дверь. Обоняние сообщает мне о наличии в доме свежеиспеченного печенья с шоколадной крошкой (ну, то есть я чувствую его запах).

Мама выходит поздороваться. На ней зеленый передник поверх джинсов, и прежде чем обнять меня, она вытирает об него руки.

— Я пеку печенье для благотворительного базара в библиотеке, — говорит она. — Как занятия?

— Отлично, — говорю я. — А где Тиффани?

Кажется, я впервые в жизни хочу поскорее увидеть кузину. Жаль будет, если она уехала и вся наша нервотрепка окажется впустую.

Возвращаясь на кухню, мама отвечает:

— Она в твоей комнате. Кажется, расставляет фотографии одежды по цвету… или что-то в этом роде. Хочешь печенья?

— Потом, — говорю я и иду прямиком к себе.

Когда я вхожу, Тиффани поднимает взгляд от компьютера.

— Привет, — говорит она.

Свернувшийся у нее на коленях Помпончик зевает, показывая зубы — будто демонстрирует, какой он ужасно страшный зверь, — но тут же снова засыпает.

— Привет, — с этими словами я закрываю дверь почти полностью, но все-таки не до конца — так, чтобы мама нас не видела, но при этом не стала бы спрашивать, зачем мы заперлись.

— Я принесла туфли.

Тиффани выпрямляется и откладывает ноутбук.

— Покажи! — говорит она.

Я открываю мешок. Вот они, туфельки, на самом верху. Я не спеша достаю их и ставлю на покрывало.

Рот у Тиффани округляется буквой «о», но она не произносит ни слова. Я улыбаюсь. Впервые в жизни мне удалось лишить кузину дара речи. Она бережно берет в руки туфельку с автографом.

— О-о-о… — только и может сказать она, ведя пальцем по ткани. Я тоже рассматриваю туфельку. Она сшита из нежно-розового атласа с кожаной подошвой. Я не очень-то разбираюсь в балетных пуантах, но нынешние определенно выглядят иначе. Внутри туфелька пожелтела от времени, а возле подошвы с ткани облезла краска. Автограф на ней красивый, прямо-таки каллиграфический, с завитушкой после «Фримен».

Тиффани удивленно на меня смотрит.

— Ты как будто никогда их прежде не видела, — говорит она.

Я пожимаю плечами:

— Да просто они клевые, вот и все.

— Да, точно, — говорит она, рассматривая вторую туфельку. — А откуда они у тебя? — спрашивает Тиффани уже совсем другим голосом. Как будто прежде она считала меня чем-то вроде стола или табуретки — в общем, мебелью, которая где-то там маячит, но внимания не заслуживает, — а теперь выяснилось, что и я кое-чего стою. Мне становится приятно.

— Друг достал, — говорю я. И это даже почти не ложь — ведь это Террела помогла мне достать туфли.

В коридоре слышатся мамины шаги. Я поворачиваюсь спиной к двери, так, что-бы мама не увидела туфли, если вдруг войдет в комнату.

— Девочки, — говорит мама, заглядывая в дверь, — если я еще хоть минуту просижу на этой кухне, то сойду с ума. Пойдем, съедим по пицце? — И она идет дальше по коридору.

Тиффани все еще рассматривает туфли. Я вдруг понимаю, что она вполне может затеять разговор о них за обедом, а это никак не будет способствовать пищеварению.