Владислав Крапивин - Семь фунтов брамсельного ветра

Папа действительно ушел из милиции за полгода до гибели. Вернее, ушел из ГАИ. Месяца три проработал в милицейской газете «На страже порядка», а потом уволился и оттуда, перешел в «Городские голоса».

— А почему он в «На страже…»-то не стал работать? — спросила я Илью.

— А все потому же…

— Почему?

— Ну, я же тебе, Женька, объяснял. Видимо, он начал копать какие-то случаи со злоупотреблениями больших чинов. Взятки там, подложные документы и все такое… Ему стали грозить, следили. Компьютер его проверяли тайком… Даже к мне подъезжали после похорон: «Мальчик, ты не знаешь, нет ли у вас дома каких-нибудь папиных дискет?» А дискет не было… А может, и была какая-то тайная дискета, но папа спрятал ее очень далеко, никому не найти…

Затем Илья сказал уже иначе, с дурашливой ноткой:

— А ты слышала, к нам летит на большой скорости еще один поганый космический объект. Черная дыра под номером… тьфу, забыл. Неважно… В общем она мчится и пожирает попавшиеся на пути звездные системы. Наше Солнце с планетами для нее — раз облизнуться… Правда приблизится она не так скоро, как астероид, через двести двадцать миллионов лет…

— Успеем еще обсудить детали, — буркнула я.

А когда легла спасть, стала думать: почему все так скверно? Из дома гонят, из Дворца гонят… Может, скоро вообще погонят с планеты? И тогда что? Головой в ту черную дыру?

Но за грустными мыслями, поглубже, шевелилось и хорошее. Память о том, как храбрый Паша вел нас тайным подземным путем. Его история про выброшенный револьвер («Нихт шиссен!»). И Томчик с его беззащитной доверчивостью… И запах снега, и яркие звезды…

Прямо на площадь ребята вытащили усилитель и динамики. Человек пять встали с гитарами и аккордеоном, а человек двадцать просто так — хор. Это и были девчата и мальчишки из дворцового хора. И, кажется, еще из эстрадных «Утят». Они очень дружно пели:

Чтобы никто не путался в словах и мог подпевать, слова эти были написаны на двухметровом плакате, поднятом над головами.

Конечно, это был не пикет. Был это митинг или, точнее, демонстрация. Народ выстроился даже не в три ряда, как обещал какому-то референту директор, а в пять или шесть. Правда не вокруг всего дворца, а перед его фасадом. Ведь именно к парадному входу с колоннами и гранитным крыльцом должен был подкатить генерал со свитой.

Я даже представить не могла, что соберется столько ребят! Когда они работают в разных кружках, в разных комнатах и в разное время, совсем не заметно, что у Дворца такое население. А когда все вместе… ого!

Наша «корабельная компания» держалась плечом к плечу: Пашка, Лоська, Люка, Стаканчик, я. И Томчик был с нами. Люка объяснила:

— Мать не хотела его пускать, а отец сказал: «Пусть идет, может хоть немного научится смелости…»

Все-таки ненормальный у него папаша. Томчик же не проявлял никакой боязни, сам рвался на митинг!

У памятника декабристам стояли милицейский газик и автобус. Изредка оттуда доносился мегафонный голос:

— Граждане педагоги! Потребуйте от детей, чтобы они разошлись! Вы несете полную ответственность за возможный инциденты!

— А вы не устраивайте их, инциденты-то! — ответил тоже через мегафон директор Федор Федорович. — Уберите дубинки! — Потому что из автобусов вышли и стали редкой цепочкой человек десять в камуфляже и беретах, и с дубинками у пояса, разумеется…

— Граждане педагоги! — продолжал вещать милицейский чин ровным и безнадежным голосом: — Митинг не санкционирован! Дети и вы поступаете незаконно! Это может иметь последствия!..

Я увидела, как директорским мегафоном завладел Петруша.

— Это не митинг, а пикет! Никто не говорит речей, мы просто стоим! На пикеты разрешений не требуется!

Речей и правда никто не говорил. Но время от времени все, обняв друг друга за плечи, начинали скандировать:

— Не от-да-дим Дво-рец! Не от-да-дим Дво-рец!..

Эти же слова были на многих плакатах. А еще были такие:

«Генерал, воюйте с террористами, а не с детьми!»

«Это НАША территория!»

«Все лучшее детям, да?»

Но генерал Петровцев не читал плакатов, не слышал песни и дружных криков. Он все не приезжал… И не приехал в тот день.