Элизабет Йетс - Амос Счастливчик, свободный человек

Какая-то старуха дотрагивается до головы, приговаривает:

— Не этим будет он править, а этим, — она указывает на сердце. — Посмотрите, как он держит малышку-сестру.

Ат-мун танцует, кружит девочку, подымает, как пушинку, над головой, опускает, снова поднимает. Ас-мун смеется, ей не страшно в крепких, надежных руках брата. Лицо Ат-муна бесстрастно, он несет смуглую малютку обратно к помосту, усаживает подле отца, становится рядом, склоняет голову. В знак полного одобрения отец кладет ему руку на голову. Сын вождя оборачивается к своему народу, улыбка сверкает так, что затмевает даже сияние луны.

Снова вступают барабаны и флейты, люди покачиваются в такт музыке. Ат-мун, сильный, неутомимый, опять в центре круга. Он начинает ритуальный танец, а за ним, охваченное восторженным экстазом, следует все племя. Заря еще только занимается; в эту ночь, раз в году, никто не спит.

Перед самым рассветом в джунглях начинается какое-то движение — это ползком пробираются к селению страшные враги. Сотня чернокожих под предводительством трех белых. Они окружают танцующих, отрезая мужчин от отложенного ради праздника оружия — ножей и копий. Еле слышный свист, нападающие приготовились, нацелили ружья. По сигналу одного из белых палит, производя страшный шум, сотня мушкетов. Танцоры замирают, недоуменно оглядываются, в страхе падают на колени. Наверно, они невольно оскорбили Духа Ночи. Старый вождь распростерт на земле. Все мушкеты, кроме одного, стреляли в воздух.

Ат-мун вскакивает на ноги, бежит к отцу. Странная, зловещая тишина джунглей уже подсказала ответ. Он знает, что случилось. Он протягивает руки своему народу, но теперь юноша не улыбается.

Ат-мун-ши не успевают ответить на приветствие нового вождя. Дикие вопли охотников за рабами заполняют все селение. Завидев их, Ат-мун-ши с криками бросаются врассыпную, многие несутся к помосту, там их вождь, сильный, могучий. Он их защитит. Но охотники за рабами догоняют, хватают одну жертву за другой, выбирают самых крепких и высоких, скручивают веревками запястья и лодыжки. Старики, старухи и маленькие дети им ни к чему.

Белый человек приближается к помосту, где, прижимая к себе сестру, все еще стоит Ат-мун. Белый разражается длинной фразой, резкие звуки, подобно мушкетным выстрелам, достигают ушей молодого вождя. Только смысла в них еще меньше, чем в выстрелах. Охотник за рабами пытается оторвать сестру от брата, но Ат-мун лишь крепче прижимает к себе девочку. Белый медлит, он видит пылающие огнем глаза молодого африканца, ему становится страшно. Второй белый, вооруженный до зубов, подбирается с другой стороны, отрывает Ас-мун от брата, отшвыривает ее прочь. Юноша пытается помочь сестре, но оба белых бросаются на него, хватают за руки, связывают скрученными из бамбуковых побегов веревками. Вот он уже на земле, а они накладывают путы еще и на ноги.

— Отличный экземпляр, — бормочет один. — Хорошую цену дадут. Только строптивый. Затяни веревки потуже.

Светает. Длинная вереница мужчин и молодых женщин выстроилась на поляне между хижинами. Они связаны попарно. Те, кто не нужен охотникам за рабами, сбились в кучу, от страха они ничего не способны предпринять. Поработители выкрикивают команды, но Ат-мун-ши их не понимают. Взмах плети — и колонна начинает медленное движение. Глядя, как они скрываются в джунглях, старики и дети в ужасе поднимают вой, сначала тихо, а потом все громче и громче. Они в полном отчаянье. Что их ждет, горстку стариков и детей, затерянных в тропическом лесу, если сорван цвет племени, нет ни вождя, ни сильных воинов?

Медленно движется колонна: головы опущены, плечи согнуты. Куда они идут? Только один, в самом конце, шагает с высоко поднятой головой. Вот и он проходит мимо помоста, мимо скрючившейся на земле маленькой девичьей фигурки. Только жалобные стоны говорят о том, что она еще жива. Поравнявшись с сестрой, Ат-мун наклоняется, что-то ей говорит, потом снова гордо выпрямляется. Идущий позади всех белый поднимает плеть. Юноша вздрагивает от удара, но с губ его не срывается ни возгласа, ни стона. До конца дней своих будет он носить на спине шрамы, оставленные плетью белого человека.

Девочка поднимает голову, прислушивается. Но скоро шумы джунглей заглушают шаги несчастных пленников. Она с трудом поднимается на ноги, как заведено обычаем, медленно вытягивает руки ладонями вверх. Она знает, что дочери вождя надлежит служить своему народу. Ее брат и в оковах остается принцем, сыном вождя, но и она — дочь своего отца. Они рождены исполнять свой долг.