Гюнтер Гёрлих - Пропавший компас

— А что, если мне просто захотелось… побродить одному? — запинаясь, произнес он.

Растерянно глянув на мальчика, Марина отпрянула от него и медленно зашагала прочь. Пройдя некоторое расстояние, она резко обернулась: Андре по-прежнему неподвижно стоял рядом с ящиком. Тогда Марина бросилась бежать и скоро исчезла во тьме.

Андре побрел домой; тетя и дядя ждали его к ужину.

— Что ж, скоро, значит, мы проводим тебя домой, — сказал дядя Пауль. — А ты, видно, освоился здесь у нас.

— Мне очень у вас понравилось, — ответил Андре. Грустные мысли не мешали ему уписывать за обе щеки.

После ужина он снова побежал в дачный поселок. Было совсем темно, как и в тот вечер, когда он приехал, только не так душно: видно, где-то прошла гроза.

На этот раз на дороге не было машин, за столом под яблоней не белели матросские блузы.

Андре постоял у калитки. Он надеялся, что Марина выйдет в сад или на веранду. Он ждал довольно долго. Наверно, надо бы пойти туда, к ней, и все уладилось бы само собой. Но Андре боялся немого вопроса в глазах Марины. Что, если он раскиснет, и тогда все…

Перед уходом он все же свистнул, как у них было условлено: один долгий свисток и два коротких…

Правда, свистнул он очень робко, а тут мимо поселка как раз проезжал трамвай, так что, возможно, никто вообще не услышал его сигнала.

Андре сунул руки в карманы и побрел к дому Эдди. На веранде горел яркий свет, и Андре показалось, что в кресле-коляске кто-то сидит. Может, отец Эдди сейчас вырезает деревянную фигурку. Мальчик прислушался, ему хотелось бы узнать, какие сейчас голоса у обитателей домика: радостные или тревожные? Но кругом было тихо.

Миновав поселок, мальчик вышел к дому профессора. Он залез на тополь, на тот самый, где всего два дня назад сидел вместе с Мариной. Широкое окно веранды было ярко освещено. Ассистентка сидела за рабочим столом, а профессор быстро ходил по комнате взад и вперед. Так поздно, а они все работают… Может быть, они на пороге великого открытия. Может, им удастся найти неизвестный науке вирус, разгадать тайну какой-нибудь болезни. А впрочем, может быть, все совсем наоборот: месяц за месяцем они работали и думали, что уже у цели, но сейчас оказалось, что надо начинать сначала. И в эту минуту, в этот поздний час, они пытаются разобраться, где же допущена ошибка.

Вдруг Андре отчаянно захотелось, чтобы Марина сейчас была рядом с ним и он мог потолковать с ней обо всем. А то и поспорить. Он соскользнул с тополя и побрел домой.

Одному всегда нелегко. И потому ничто его не радовало.

На другое утро Андре проснулся рано и сразу вспомнил, как одиноко и грустно было ему вчера вечером. И еще: что сегодня пятнадцатое июля. Последний срок. Можно проиграть перочинный нож, а можно выиграть тюбетейку.

Как это ни странно, он больше думал о вчерашних событиях. Андре быстро позавтракал вместе с тетей и дядей и вскоре уже был у ворот дачного поселка. Сегодня он не медлил: направился к даче Бухгольцев и решительно толкнул калитку. На веранде бабушка накрывала на стол.

— Ну что, Андре, позавтракаешь с нами еще раз? — спросила она.

Андре кивнул и обвел глазами сад.

— Марина ушла в магазин, — сказала бабушка, — она скоро вернется. А днем она поедет домой. Вчера приезжал ее отец. У него отпуск, и он увозит всю семью в дом отдыха.

— Значит, Марина не будет с вами в Ростоке при спуске корабля? — испуганно спросил Андре и сел на скамейку.

— Будет! Будет! — ответила бабушка. — Их дом отдыха на полпути к морю. Там я и прихвачу Марину. На «Волге» быстро можно обернуться. Она вчера мигом уговорилась с отцом, что ее пустят в Росток. Отец ведь тоже со мной поедет.

У Андре отлегло от сердца. Бабушка спросила:

— Что там у вас вчера вышло с Мариной? Поссорились, что ли?

Андре смущенно ответил:

— Не то чтобы поссорились… так, не поладили немножко…

— То-то она вчера пустила слезу. Ты ей только не говори, что я заметила. Эта сорвиголова вообще-то никогда не ревет.

Андре испугался: «Марина плакала? Отчего? Я же не хотел ее обидеть! Да и что такое стряслось? Просто мы полдня не были вместе — только и всего!

— Она тебе друг, Андре, — сказала бабушка. — С тех пор как вы подружились, она уже не такая дикарка, как прежде. У тебя характер ровнее, и ей это на пользу.

Андре покраснел, сам не зная почему. Ему стало неловко, и он опустил голову, сделав вид, что ему надо подтянуть ремешки на сандалиях.

— А ты не хочешь пойти встретить ее? — спросила бабушка.