Виктор Мануйлов - Я, мой брат Лёха и мотоцикл

Со старта «полтинников» выпускали по одному с интервалами в пять секунд. Я насчитал восемь гонщиков, прежде чем Лёха пронесся мимо нас. Хотя заезд тренировочный, для Лёхи совершенно неважно, как он называется: он несётся так, будто уже начались гонки. С некоторых пор он терпеть не может, чтобы кто-то ехал впереди. И хотя он два раза упал, всё равно скорости не сбавлял, обогнал всех, кого выпустили раньше, и не позволил обогнать себя никому из тех, кто числился в группе лидеров.

– И куда тебя гнали? – спросил у него папа, когда Лёха подрулил к нам.

– А чего ж они еле едут? Как эти… как те черепахи, – задорно ответил Лёха и, освободившись от лишних доспехов, побежал куда-то искать себе новых приключений.

Вслед за «полтинниками» выпустили «шесяпяток». Меня выпустили девятым. Впереди всех шёл Димка Краюхин, за ним Колян Редькин. Я обогнал пятерых или шестерых и пристроился за Коляном, ехал и смотрел, как они проходят повороты, как преодолевают трамплины и «доску». Ничего особенного. Когда остался один круг, я прибавил и обошёл Коляна. Обойти Димку мне не хватило времени.

Похоже, я заразился от Лёхи его нетерпением. Даже не знаю, хорошо это или плохо. Особенно если иметь в виду, что тренировочный заезд ничего не значит. То есть он, конечно, значит, но в том смысле, что даёт возможность почувствовать трассу и проверить себя на самых сложных участках. Но для этого не обязательно гонять так, будто тебе за это дадут медаль и кубок.

Вслед за нами тренировались «восяпятки», «четвертаки» и взрослые на своих огромных мотоциклах. Смотреть на них было совсем не интересно, и мы слонялись по лагерю, гоняли мяч, бегали, чтобы поскорее прошло время, потому что приехало так много народу, что за один день не управиться.

И наши папы с мамами собирались кучками и разговаривали о своих взрослых делах: о наших мотиках, о запчастях, о наших болезнях, о будущих соревнованиях, о том, кто будет на этих гонках первым, кто вторым, а кто третьим. Уже везде стояли палатки, столики и навесы, с машин продавали всякие штуки для мотиков, новые шлёмы, перчатки и майки с нарисованными на них черепами и другими ужасами из мультиков, везде развешивали воздушные шарики, флаги, играла музыка, и было так весело, что и сам не знаешь, что тебе хочется делать и куда пойти.

И наш папа тоже поставил палатку, в палатке столик и стулья, мама принесла туда стаканчики и всякую полезную воду, и мы ходили пить, но она много пить не разрешала, потому что перед гонками много нельзя, чтобы не булькало в животе.

Участников набралось так много, что все сразу на старте не поместились. Поэтому гонщиков разделили на две группы, чтобы потом составить одну, финальную, которая бы поместилась. Чтобы попасть в финал, хватит и того, чтобы приехать двадцатым, потому что на старте помещается ровно сорок гонщиков. Окончательный же результат определяется по двум финальным заездам. Можно, например, приехать сперва первым, а потом десятым – и не попадешь даже в тройку лидеров. А можно ни разу не быть первым, а, скажем, вторым и третьим, но если все другие ещё хуже, станешь чемпионом. Но это, как говорит мой папа, чисто теоретически. А практически так не бывает.

Я пошёл на старт вместе с Лёхой. Ему досталось место в середине – очень хорошее место. Отсюда самое короткое расстояние до выхода на трассу.

Я тщательно утоптал перед решёткой влажный песок, чтобы Лёха не забуксовал, а с места рванул вперёд и, проскочив «бутылочное горло», первым вышел на трассу. Вся штука в том, что когда едешь в куче, невольно сбрасываешь скорость, чтобы с кем-нибудь не столкнуться и не устроить завал.

Впрочем, должен признаться, ехать впереди всех так же страшновато, как и в середине. Потому что все будут стараться тебя обогнать, а ты никого не видишь и не знаешь, что сейчас случится. Спокойнее всего ехать последним. Но не для того же тренируешься годами, чтобы не пытаться стать первым. Так говорит мой папа. И всё равно страшновато. Хотя и не так, как раньше.

– Ну как? – спросил я у Лёхи, имея в виду, как он себя чувствует, волнуется или нет.

– Класс! – сказал Лёха, имея в виду утоптанный песок.

А я вдруг почувствовал, как моё тело сотрясла дрожь. Будто от холода. С чего бы это? Раньше не сотрясала, а сегодня – на тебе. И я вспомнил, как Лёха летел на тренировке, и даже зажмурился от страха: он ведь носится, как угорелый, не думая о том, что может опять кувыркнуться вверх тормашками. Для этого совсем не обязательно попасть передним колесом в яму. Хватит и того, что после трамплина приземлишься на переднее же колесо. Или ещё что…