Ульф Старк - Петтер и поросята-бунтари

— Что желаете на завтрак? — пропищала она.

— Сапожный крем с молоком, — сказал я и зевнул.

Я сидел в пижаме за кухонным столом и пририсовывал очки всяким там дядькам в газете. Чересчур уж скучные физиономии я украшал залихватскими пышными усами и грозными кустистыми бровями. А лысые у меня в момент становились кудрявыми.

— Тебе что, обязательно надо испачкать всю газету, прежде чем успели в неё заглянуть? — сказал Оскар миролюбиво. — Можно подумать, в этой стране все, о ком пишут в газете, вскармливались на жидкостях для ращения волос и разных там удобрениях.

Лицо у Оскара было намазано кремом для бритья. После того как я однажды попытался починить ему электробритву, он стал бриться обычной бритвой. Между прочим, он и раньше ей иногда брился, ещё до того, как сгорела его электрическая. Он схватился одной рукой за кипящий чайник, чтоб отставить его, а второй продолжал бриться, и тут он наступил на камешек из Лоттиной коллекции, и в результате порезал себе щёку и плеснул кипятком на пальцы ноги. Он взвыл, плюхнулся на стул и схватился за голову. И при этом вмазал крем для бритья себе в волосы.

— Что проку плакаться, друзья, ведь сделать ничего нельзя, — пропищала Лотта.

Ева сидела за швейной машиной и вшивала в Лоттин комбинезон новую молнию.

В общем, утро как утро, ничего особенного.

Оскар теперь снова ходил на работу. Ходил будто кому-то назло.

Из того утра мне ещё запомнился запах свежеиспечённого хлеба. Вкусно пахло сдобой. И теперь, как только я услышу этот запах, мне сразу вспоминается то утро. И сразу к горлу подступает комок, и я готов разреветься.

Телефон зазвонил уже ближе к вечеру. Ох уж этот проклятый, зловредный телефон! Он затрещал пронзительно на всю квартиру.

Подошла Ева. Она вдруг страшно побледнела. Лицо стало совсем белое. Она, по-моему, даже ничего не ответила. Она опустилась на стул, а трубку так и держала в руке, будто не знала, что с ней делать. Мы с Лоттой как раз были на кухне. Ева закрыла лицо руками. Она прикусила палец, чтобы не закричать.

— Ты чего? — спросила Лотта. — Ева, ну чего ты?

— Оскар… — прошептала Ева. — С Оскаром несчастье. Звонили с работы. Его отвезли в больницу. Они сказали — наверное, что-то серьёзное.

А дальше я ничего почти не помню. Помню только, что было очень страшно и очень тоскливо. Мы с Лоттой прижались к Еве, а она крепко обняла нас. Так, прижавшись, мы и сидели все втроём. Мне кажется, мы просидели так целую вечность. Сидели мы, по-моему, на полу.

Потом уже я узнал, как это всё произошло. В том цехе, где работал Оскар, на полку на стене поставили какую-то там громоздкую деталь машины. В цехе всё тряслось от работы машин, и эта тяжёлая штуковина стала сползать к краю полки. А кто-то из товарищей Оскара по работе стоял как раз под этой полкой. И Оскар случайно увидел, что эта штуковина сползла на край и вот-вот рухнет. Оскар крикнул, чтобы предупредить того. Но тот не расслышал из-за шума и грохота в цехе. Он только взглянул на Оскара и улыбнулся. Стоял себе, улыбаясь, под этой железякой, которая каждую секунду могла рухнуть ему на голову. Наверное, он подумал, что Оскар крикнул ему что-нибудь шутливое.

Тогда Оскар подбежал и оттолкнул его плечом в сторону. Но сам он не отскочил, а ухватился за эту штуковину и попытался удержать, её. Тут уже и другие увидели, что происходит. Но никто не пришёл Оскару на помощь. На них на всех будто столбняк напал. Лицо у Оскара было багровое от ярости. Он будто собрался сделать невозможное — поднять в воздух этот кусок железа и метнуть его, как пушечное ядро, в фабричные стены. Но наконец он не выдержал. Колени у него подогнулись, и руки начали медленно сгибаться. Тут остальные вышли из своего странного оцепенения. Они бросились на помощь, но было уже поздно. Железная махина рухнула на Оскара и придавила ему ноги. Он лежал на грязном полу, будто придавленный обломком скалы.

Потребовалось четыре человека, чтобы освободить Оскара. Он уже был без сознания. Вызвали «скорую». Все молча, с опущенными головами, шли за носилками. Какие-нибудь несколько секунд могли бы спасти его. Почему никто даже не двинулся с места? И ведь Оскар предупреждал насчёт этой несчастной полки, как раз на днях. Почему всё так получилось? Какая нелепица. Так всё ужасно, и несправедливо, и нелепо.

Я плохо помню, как мы ехали к Оскару в больницу. Вообще в моей памяти вся эта история будто покрыта туманом. Помню, что Ева очень быстро вела машину, но ехали мы очень долго, потому что до больницы было далеко. У Евы было заплаканное лицо. А Лотта сидела, зажав рот рукой.