Осип Осипов - Путь ученого

От охотничьих рассказов Кириллы Антипыча у мальчиков даже дыхание занялось. Но теперь им больше всего хотелось попробовать своего любимца, молодого черно-пегого пойнтера Фауста. Они уговорили Кириллу Антипыча пойти на днях на болото под Красково и Таратинку, чтобы пустить там Фауста по дупелям и бекасам.

Ваня и Коля так увлеклись обсуждением плана охоты, что не заметили, как село солнце. Подымая легкое облако пыли, прошло с лугов стадо. Деревенские ребята, спохватившись, опрометью бросились загонять овец и телят по дворам. На дорожке сада показалась няня Арина Михайловна с четырехгодовалым братом Коли, Валерьяном, на руках.

— Иван Егорович! Николенька! Папаша приехал… Маменька гневаться изволят. Идите скорей.

Толстый, розовый Валерьян подпрыгивал на руках няни и распевал:

— Папаша приехал, папаша приехал!..

«Варюшенька-душенька», — дразнили его братья за то, что он до сих пор просился на руки и был всеобщим баловнем.

— Учителя вам привезли. Теперь полно бегать, засадят вас за ученье! — успела крикнуть няня вслед убегавшим Ване и Коле.

«Учитель приехал, а как же завтра охота?» — подумал на бегу Коля, но остановиться на этой мысли не успел, промчался по цветнику, вбежал на балкон…

В зале уже вся семья была в сборе. Мальчики с разбегу налетели на Егора Ивановича, который стоял у открытой балконной двери, любуясь привычным видом на цветник, пруд и елки за прудом. Когда успокоилась суматоха объятий и приветствий, Егор Иванович подвел мальчиков к новому учителю, Альберту Христиановичу Репману.

Коля всегда был застенчив. Спрятавшись за отца, он украдкой наблюдал, как уверенно расшаркивается Ваня. Наконец и он осмелился глянуть на страшного учителя — и вдруг увидел совсем молодого, с пробивающейся бородкой студента, ласково, смеющимися глазами глядевшего на него.

Не прошло и часа, как Коля помогал новому учителю устраиваться в комнате мальчиков, служившей одновременно и классной. Когда позвали ужинать, он повел Альберта Христиановича в квадратную аллею, около дома, где был по случаю приезда Егора Ивановича накрыт стол, украшенный цветами и освещенный свечами в бумажных китайских фонарях. За столом разливала чай Машенька, с локонами и в пышном платье, разодетая в честь приезда отца.

Ужин прошел весело.

Коля, сидя около Вани, иногда подталкивал его ногой и шептал:

— Проси же пустить меня на охоту.

Ваня значительно кивал головой и продолжал вежливо беседовать по-французски с Машенькой и Альбертом Христиановичем.

Строгая Анна Николаевна обычно не позволяла детям разговаривать за столом, но сегодня был особый день. Добрый, ласковый Егор Иванович сам вовлекал молодежь в оживленный общий разговор.

Коле не сиделось на месте. Ему не нравилось, как говорит Ваня с учителем. «Важничает», — решил он. Не понравилась ему и Берта с ее бесчисленными оборочками и бантиками, жеманно грассировавшая французские слова, и даже его любимица Машенька на этот раз, как казалось Коле, неестественно смеялась.

От Коли не ускользнуло, что Егор Иванович был как будто озабочен. Анна Николаевна тоже внимательно поглядывала на Егорушку, как она звала мужа.

Наконец ужин закончился, настала решительная минута. Любимец Анны Николаевны — первенец Ваня приложил все свое старание, чтобы добиться согласия отпустить его и Колю с Кириллой Антипычем с вечера на охоту.

Анна Николаевна долго не соглашалась, но наконец, когда Егор Иванович и новый учитель поддержали мальчиков, согласилась и даже велела запрячь лошадь, чтобы отвезти ребят до места охоты.

Пока Анна Николаевна, призвав Кириллу Антипыча, наказывала ему хорошенько смотреть за мальчиками, особенно за Колюшкой, и не затаскать детей по болотам, Ваня и Коля собирались в детской на охоту: туго затягивали ремни на курточках, всовывали брючки в сапоги. На Колю надели ягдташ. Он был несказанно рад и горд, хотя наполненный пирогами и всякой снедью ягдташ был довольно тяжел. Фауст, чуя охоту, визжал и прыгал. Ваня с ружьем, пороховницей и сеткой для дичи выглядел настоящим охотником.

Все вышли на каменное крыльцо провожать мальчиков.

— Не извольте беспокоиться, матушка барыня, — повторял Кирилла, стаскивая свой гречневик и низко кланяясь.

Последние напутствия Анны Николаевны замерли в тихом вечернем воздухе.

Проводив мальчиков, Анна Николаевна еще несколько раз выглянула в окно, чтобы удостовериться, не испортилась ли погода, и успокоилась, только убедившись, что ветра нет, вечер теплый, дождя, видимо, не будет. Когда наконец все в доме затихло, Егор Иванович начал подробно рассказывать Анне Николаевне, что с ним случилось: он уже не состоит инженером строящегося нижегородского шоссе, где он проработал больше четырех лет. Ему пришлось уйти в отставку. Он отказался признать подложные счета, несмотря на требование не только подрядчиков, но и заинтересованного в обмане директора. Взяточничество и лихоимство царили в то время вокруг всякого крупного предприятия. Честному человеку трудно было работать. Егор Иванович не только отказался брать взятки, но еще и высказал откровенно директору свое мнение о недопустимости злоупотреблений при поставке материалов.