Галина Карпенко - Как мы росли

К каждой группе Чапурной подвёл руководителя.

К группе девочек, в которую попала Варя, подошла молоденькая бывшая классная дама. Она волновалась, и глаза у неё были красные, заплаканные.

— Вот, дочки, это ваша воспитательница, Татьяна Николаевна, — сказал Чапурной. — Она с вами будет заниматься.

Татьяна Николаевна вытерла глаза маленьким платочком.

— Идите за мной, — сказала она девочкам и пошла вперёд не оглядываясь.

Старших мальчиков Чапурной оставил за собой — никакая классная дама их брать не хотела. А как раз за ними-то и нужен был глаз да глаз.

Варя и Люська стояли вместе в паре; а когда их привели в спальню, их кровати тоже оказались рядом.

— Мягкие, — сказала Люська. — На них качаться можно.

— Вот тебя покачают! Так прибьют, что не обрадуешься! — сказала рыжая девочка.

Варя уже раньше заметила эту девочку. У неё в волосах была гребёнка, рыжие волосы из-под гребёнки торчали веером. А на ногах — полосатые чулки, каких Варя никогда не видела: красная и синяя полоска, красная и синяя.

— Кто прибьёт? — спросила Люська. — За что?

— В приютах за всё бьют, — угрюмо ответила девочка.

— А это не приют, а детский дом. Разве ты не знаешь? — вмешалась Варя.

— А детский дом не приют, что ли? — ответила рыжая девчонка.

— Ну вот, теперь вы знаете каждая свою кровать, — сказала Татьяна Николаевна. — Пойдёмте мыть руки — скоро будет обед.

И сказала она это так, как будто никого в комнате не было: ни на кого не посмотрела, никому не улыбнулась.

Когда стали выходить парами из спальни, девчонка в полосатых чулках нарочно наступила Люське на ногу. Люська хотела сделать то же самое, но Варя дёрнула её за руку:

— Не лезь к ней! С ней и так никто не будет водиться — с такой лохматой!

Девочка в полосатых чулках засопела и дёрнула Варю за косу. Пока ребята шли по коридору, коса у Вари расплелась, и зелёной ленточки в ней уже не было.

Обедали в большой холодной столовой. Натопить её сразу было невозможно. По углам, где протекали лопнувшие водопроводные трубы, висели большие жёлтые сосульки.

Суп ели с хлебом, а потом дали макароны. Малыши наелись и задремали тут же, за столом.

Саня спал с зажатым в руке куском хлеба. Гертруда Антоновна так и унесла его в спальню.

После обеда Варя стала искать Ваську, но его нигде не было.

Варя ждала, что Васька к ужину вернётся. Но настала ночь, а Васьки не было.

Утром Варя решила попроситься домой — узнать про Ваську и повидаться с бабушкой. Она подошла к Чапурному.

— Ты что?

— Дядя Миша, — начала Варя, — я на одну минуточку домой сбегаю.

— Это зачем?

— Я за Васькой, — сказала Варя. — Васька убежал.

— Как — убежал? Ну-ка, иди сюда! — Чапурной закрыл поплотнее дверь и, выслушав Варю, сказал: — Ну, вот что: беги до дому, узнай там насчёт Васьки и сразу обратно. Только помни: я тебя за делом посылаю, а не то чтобы в гости.

Варя сбегала домой, но Васьки и там не оказалось. Бабушка спросила соседей, не видал ли кто Ваську. Но кто же его мог видеть, если Васька и мимо не проходил!

Пообедать-то вчера Васька пообедал, а потом тёмным подвальным коридором, через боковую дверь пробрался в институтский парк, а там по переулку — на вокзал.

Бежал Васька Жилин на фронт, как и задумал.

Васькин побег для Чапурного был первой серьёзной неприятностью. Где теперь его искать? Из Москвы дорог много — все на фронт. По какой шагает Васька Жилин и далеко ли уйдёт?

Чапурной каждый вечер заходил к мальчикам, к Васькиным сверстникам, вёл с ними разговоры и старался угадать, не собирается ли кто вслед за Жилиным в побег. Но то ли завернули холода, то ли после голодухи понравилась ребятам сытная жизнь, только больше никто не сбежал. Наоборот, в столовой вдруг обнаружили, что мальчиков стало на два человека больше.

Чапурной решил проверить ребят ещё раз по спискам. Он захватил мальчишек врасплох, но ребята не оплошали.

— Уточкин! — выкликал Чапурной.

— Я Уточкин! — ответили сразу два голоса.

— Ну-ка, иди сюда, Уточкин.

Из толпы ребят вышел Уточкин. Он стоял перед Чапурным и смотрел куда-то в сторону.

— А почему двое отвечали? У нас, как мне помнится, был один Уточкин, — сказал Чапурной.

— Не знаю.

Уточкин действительно не знал, один он или не один.

— Алексеев!

Чапурной нарочно называл фамилии вразбивку.